Киномеханик сидел напротив. Между ним и Колей стоял большой, граненый, запотевший, только что из холодильника, вожделенный стакан ВОДЫ. Рядом — такой же запотевший графин. «Расскажешь — попьешь». Коля был холоден, как айсберг и спокоен, как мумия. «Вы — фашист», заплакало убоище, и раскололось.
«Вы решили унизить меня, уничтожить мой имидж и репутацию этой канистрой: нес и не выпил. Прямо “Лисица и виноград” дедушки Крылова. (Надеюсь, читатель, Вы помните о незаконченном высшем, далеко не все матросы такие).Я думал, как разрушить Ваши коварные планы. Канистра оттягивала руку, становилось жарко, а решение не шло. Я нервно поддевал большим пальцем крышку канистры, и вдруг она, с чмоканьем, открылась. Пить на глазах у Вас из горлышка канистры я не мог по нескольким причинам: неудобно, и я не идиот: немного бы я выпил перед тем, как Вы меня б убили. Поэтому, от безысходности, я хватанул правой рукой снега из двухметровой его толщи справа и съел снежок, чтобы утолить жажду и успокоить нервы. И тут…
Помните яблоко Ньютона? Открытая канистра и снежок соединились в одно целое! Оставалось только лепить снежки, плескать на них из канистры, разводя спирт, и есть!
Сколько съел за полтора километра, не помню… Дайте, пожалуйста, воды и выпишите мне учебник по физике для пятого курса!»
Как говорил Коля, тут ему и раскрылся смысл этого таинственного выражения: «Голь на выдумки хитра».
До этого в виде голи представлялась обнаженная женщина, черт-те-что вытворяющая в постели.
«И тут я понял, что “голь” — это матрос. А кто еще у нас голый и босый? Настоящая голь!» — откровенничал он за рюмочкой и уча нас жизни. — «А как хитра!»
А киномеханик, получив учебник по физике (Коля слов на ветер не бросал и обещание выполнил), пить бросил совершенно.
Он теперь читает лекции о ньютоновском яблоке то ли в Бостоне, то ли в Кембридже, но нам это не интересно. Нельзя такой сволочью на службе быть. Если б его второй раз призвать, мы б его службе-то научили! Почерпал бы говно из двухтонной «грязной-2» трехлитровой банкой, как наш зам, Колин ученик, любил практиковать в целях воспитания. Вмиг бы о своей Нобелевской забыл. А может, и простили бы…Моряки — люди отходчивые.
— А что там за смех в углу? Опять этот, из БЧ-2? Пропустите меня туда, пока указка в руке, она толстая…На! На! На! Что?! Братцы, да это химик!... Только до смерти не забивайте его, хлопцы, я вас прошу…
