Однако отдать приказ было легче, чем его выполнить. После того как Уокер с большим трудом собрал всех в участке, их надо было еще убедить остаться здесь так надолго.
— Да поймите, не могу я отсутствовать три ночи! — кричал Гектор Маршалл. — Мне надо доить коров, кур кормить…
У другого беременная жена должна вот-вот родить.
Еще двое заявили, что способны сами за собой присмотреть и не нуждаются в охране полиции.
Ратлидж сказал в ответ следующее:
— Я уверен, что Тео Хартл прореагировал бы так же. Он был посильнее любого из вас. Но он был убит.
Племянник Уокера, Билли Таттл, вдруг заявил:
— При всем уважении к вам, сэр, что, если это один из нас? Убийца. И мы все будем заперты с ним? — Он посмотрел на остальных с виноватым видом. — Я же не утверждаю наверняка, но, признайтесь, у каждого есть такие мысли.
Последние двое, войдя, поинтересовались, что они сделали такого, чтобы их запереть, и наотрез отказались сидеть в подвале.
Ратлидж терпеливо выслушал всех.
— Так. Давайте все упростим. Не надо и жребий тянуть. Кто согласен добровольно стать пятой жертвой? Сделайте шаг вперед. Я освобожу его, и он проверит, есть ли в списке убийцы. А если убийца среди вас, он поостережется здесь убивать, потому что не дурак.
Это заставило мужчин отрезветь и задуматься.
— Ваш план не сработает, — сказал Маршалл, невысокий, крепко сбитый, со сломанным носом, явно недолюбливающий полицию. — Вы не можете быть уверены, что маньяк охотится за одним из нас. А если следующий зеленщик, например? Или мастер пивоварни, или священник, клерк в гостинице?
— Так вы соглашаетесь добровольно проверить? — спросил его Ратлидж.
— Я не…
Ратлидж оборвал его:
— Напоминаю вам, что каждая жертва оказалась ночью в полном одиночестве. Никто не видел убийцу в городке, как он пришел и ушел. Предложите план лучше моего, я его обдумаю.
Маршалл не сдавался:
— Слушайте, мы не знаем, почему убиты те четверо. Я не говорю, что они совершили или не совершили что-то такое, из-за чего были убиты. Но моя совесть чиста. Почему я должен прятаться, поджав хвост?
Наступило долгое молчание.
Мужчины переговорили, повернувшись к Ратлиджу спиной, потом племянник Уокера объявил общее решение.
— Трое суток, — сказал он, — ни дня больше.
— Спасибо. Но предупреждаю, если доставите неприятности констеблю, я вас привлеку за неповиновение полиции. Ясно?
За всех ответил Гендерсон:
— Ясно. А что вы будете в это время делать?
— Прослежу связь между мертвыми и живыми. Или вы мне расскажете, объясните причину случившегося, может быть, вы знаете что-то такое, о чем не знаем мы с констеблем. Что произошло во Франции?
