Начиная с «Индианы», Сент-Бёв расточал похвалы молодому, таинственному и гениальному автору этой вещи. Аврора это знала, и в 1833 году, когда была назначена премьера «Лукреции Борджиа», написала Сент-Бёву, прося два места, себе и Сандо:
Вы друг Виктора Гюго, а мы, мой соавтор и я, горячие поклонники его творчества. Если я вас затрудняю этой просьбой, скажите прямо, но придите и скажите это лично…
Он прислал билеты; она настаивала на его визите:
Придите в любое время; я буду всегда ждать вас… Главное, чтобы вы меня не возненавидели, потому что я очень хочу вашей дружбы. Может быть, это смешно, что я так говорю, но когда чувствуешь себя правым, не отступаешь перед страхом ложного истолкования…
Для такого собирателя признаний, как Сент-Бёв, она явилась прекрасной добычей; а для Жорж он быстро стал драгоценным советником и в литературе и в чувствах. Когда поднялась буря вокруг разрыва Жорж с Сандо, он снисходительно наблюдал за этим интересным зрелищем. Много раз он обедал у нее на набережной Малакэ с любезной и циничной Ортанс Аллар, в то время любовницей Шатобриана. Именно от Аллар Сент-Бёз узнал много ценных сведений о старости Рене. Ортанс привела туда молодого женевца с серебряными волосами, Шарля Дидье, который тоже был ее любовником во Флоренции. У каждой женщины появляется интерес к человеку, которого любила ее подруга. Жорж разглядывала Дидье любопытным и благосклонным взором; он был красив, держался очень сдержанно в силу своего протестантского воспитания, но был мужествен и избалован женщинами. В тот день госпожа Дюдеван не поправилась Дидье. «Немного суха, необходительна, — писал он. — У нее оригинальный ум. Не думаю, чтобы она была способна на страсть».
Чувственные люди обладают инстинктом. Вопреки внешнему виду Санд женевец не ошибся в определении ее сущности. Роман «Лелия», который вынашивала тогда в своем горе Жорж и часть которого она прочла Сент-Бёву, являлся правдивым признанием в бессилии тела. Книга, испорченная экстравагантными характерами персонажей, но ценная искренностью исповеди. Ее надо читать не в современном издании, уже исправленном Санд, когда она пожалела, что выдала себя в романе, а в оригинальном издании 1833 года; в то время она находила грустное облегчение в том, что описывала свое любовное разочарование и анализировала его причины.
Лелия — это женщина, отрицающая любовь. Она в высшей степени благородна, она красива, но холодна как статуя. «Как мне выйти из этой мраморной оболочки, — говорит она, — которая сковывает меня, как гробница мертвеца?» Молодой поэт Стенио любит ее страстно и тщетно пытается оживить ее. «Лелия — это не обычное живое существо, — говорит Стенио. — Что же такое — Лелия? Тень, мечта или, наконец, идея? Полно, там, где нет любви, там нет женщины…»
