Так инженер Сеид Касумов стал менялой.
И сейчас, сидя за стаканом армуди, он вел неторопливый разговор на родном языке с чайханщиком. У Илюши возникла мысль, предложить жене Сеида, пианистке, позаниматься музыкой с его пятилетним сыном Даудом.
— Маленький еще, — выразил сомнение Сеид.
— Ничего! — твердо сказал Илюша. — Пусть сидит, стукает по пианино, вместо того, чтобы баловаться.
— Надо спросить у жены.
— Еще найдем желающих. Анвяр-зеленщик. У него трое детей. Расул с винзавода, у него девочка… Целый класс наберем.
— А инструмент?
— Какой инструмент? Молоток, отвертка?
— Пианино.
— Куплю. Поставлю у себя дома. Сейчас, что хочешь можно купить. И недорого. Люди последние штаны продают… А?! Что скажете, мюаллим Сеид?
Назвав Сеида «учителем», Илюша выразил крайнее уважение не только к своему собеседнику, а и к его близким.
И Сеид поблагодарил сдержанным кивком.
— Есть, Ильяс, еще очень непростой вопрос. Моя жена, как ты знаешь, армянка.
— Я думал об этом мюаллим Сеид, — вздохнул Илюша. — Люди, которых я назвал… это другие люди… И потом, зачем им знать?! А дети? Что дети? Конечно, они дома слышали обо всем… Им тоже не надо знать… Учительница музыки и все! Пусть думают, что она… еврейка. Евреи похожи на армян. Такой же нос…
— Как раз у моей жены нормальный нос, — подправил Сеид не без обиды.
— Извините, мюаллим Сеид, — смиренно проговорил Илья. — Не хотел обидеть. У моего дяди Гашима был такой нос. Его даже звали Гашим-армяни. В Кировобаде армян было не меньше, чем в Ереване.
— Зато сейчас их там столько, сколько азербайджанцев в Ереване, — криво усмехнулся Сеид и послал крепкий, безадресный маток.
Впрочем, по интонации, адрес угадывался: глупость человеческая…
Некоторое время они бездумно огладывали полупустые торговые ряды неотапливаемого рынка, похожего на огромный сарай, закутанных в тряпки продавцов — не легко торчать на одном месте весь студеный день. Оглядывали покупателей, что слонялись между рядами, точно вороны у мусорного бака… И появление между ними пожилого мужчины с рюкзаком за спиной не вызвало особого интереса, если бы не собачка на поводке.
— Когда вижу человека с маленькой собачкой, клянусь, сердце радуется, — проговорил Сеид.
— У меня тоже есть собака, — простодушно отозвался Илюша, — кабан, а не собака. Жрет, как не знаю кто… На нее работаю, честное слово.
Сеид улыбнулся, не сводя глаз с пожилого мужчины. Интуиция подсказывала, что это его клиент…
Нюма приблизился к киоску, наклонился к опущенной решетке приемного окна и прочел слово «абед».
