Фира вглядывалась в приглашенных. Откуда они?! Невероятно, чтобы в таком усталом, полуголодном городе, измученном, как и вся страна, сменой власти, появились такие люди. Изысканно одетые женщины, элегантные мужчины, с добрыми, умными лицами. Точно белоснежные гривы на поверхности черного штормового океана. Конечно, подобных типажей она встречала и на работе, и на улицах, и в филармонии, куда повадилась ходить с Зальцманом. И некоторым из них она знала цену — мерзавцы, каких еще поискать. Но сейчас, в этом зале, украшенном изысканным декором — мрамором с позолотой в старинном дворцовом стиле, — под мелодию Массне эти люди представлялись особым братством избранных. Тем самым «пилотным отрядом» деятелей новой формации, о каких самозабвенно рассуждали взявшие власть демократы. Люди, которые должны увлечь за собой других, тех, кто еще барахтается в обломках прошлого общества. Россия достойна жить своей жизнью. Какой?! Русской, но приближенной к Западу. Россия выстрадала эту жизнь. И возникшие «сезоны» были задуманы как пробный камень, запущенный нетерпеливой властью новых демократов. Такую идею вынашивало не только руководство города, а и некоторые молодые предприниматели, среди них и банкир Кирилл Смирнов. А то с чего бы ему выкладывать огромные деньжищи «Астробанка» на подобные ту совки! Приглашать знаменитых артистов — своих и зарубежных, множество гостей. Накрывать длиннющие столы, под приглядом лучших поваров. Фира предвидела, какие вкусности ждут ее в банкетном зале после концерта. Тут Кирилл особенно не скупился…
Когда он появлялся в Смольном, то исторические коридоры каким-то образом сужались из-за внешности банкира. Подобного толстяка Фире раньше не доводилось видеть. Наверняка он весил более ста пятидесяти килограмм. Зальцман, знакомя Фиру с Кириллом, сказал: «Ирина Наумовна, вот будущее России!» Фира тогда со значением оглядела фигуру толстяка. И Кирилл расхохотался, у него было чувство юмора… К своим тридцати пяти годам, физик по образованию, Кирилл Смирнов успел поучиться в Лондонской школе бизнеса — куда, в результате тестирования, его и тридцать одаренных россиян пригласили англичане.
Из единомышленников мэра Кирилл особо выделял Зальцмана. Да и тот относился с уважением к банкиру. Считал его «утопическим реалистом». А затею с «сезонами» пустой тратой средств, которым можно найти лучшее применение. В этом вопросе Зальцман расходился и с мэром. Тому по душе были подобные празднества. Держаться исключительно рационального пути было скучно. К тому же новоявленные руководители разных уровней всего лишь сменили свои комсомольские кабинеты. Они знали толк в праздниках с застольями. И, в пылу обсуждений, приводили в пример праздники на площадях Парижа времен Французской революции! «Правда, потом, — бурчал Зальцман, — на тех же площадях рубили головы друг другу». И к экспериментам «поверить алгебру гармонией» в России девяностых годов относился сдержанно. Хотя в банкетный зал после концерта хаживал не без удовольствия. Чем его и подковыривала Фира…
