— Вы вместе работали? — осторожно спросил Нюма.
— Нет. Он был директором театра, — Евгения Фоминична повернула голову и посмотрела на дверь. — Кажется, пришел мой квартирант, муж Лауры.
И Нюма зачем-то посмотрел на дверь.
— Позови Сеида, — предложила Евгения Фоминична. — Пусть поест твою долму.
— Лучше мы там! — Лаура махнула рукой в сторону.
— Позови, позови, — настаивала Евгения Фоминична. — Пусть познакомится с человеком, от которого я когда-то была без ума.
Лаура лукаво взглянула на Нюму и растянула в улыбке свои милые усики.
— Он еще и сейчас ничего, — смешливо проговорила Лаура.
— А каким он был! — воодушевилась Евгения Фоминична. — Орел! Фигура! Осанка! Добрейшая душа! Смелое сердце! Помнится, мы летом отправились в Гагры, после четвертого курса… Или после третьего… И там к нам, девчонкам, пристали грузины. Особенно им нравилась Роза. У нее была замечательная задница…
— Женя, — с укоризненным кокетством проговорила Лаура.
— А что?! У любого человека есть задница. Только у одних она замечательная, а у других, как у меня… Так вот, Наум, разметал тех парней, как Тузик грелку. Помнишь, Наум? — Евгения Фоминична вытянула шею и посмотрела за спину гостя. — А вот и Сеид! Познакомься, Нюма. Это мой друг Сеид Курбанович Касумов.
Нюма обернулся, уперся руками о подлокотники кресла и вежливо привстал.
— Сидите, сидите, — предупредительно проговорил муж Лауры и шагнул к гостю.
Нюма смотрел на высокого, тощего пожилого мужчину с типично кавказской внешностью. Запавшие щеки покрывала седая колючая щетина. Глубоко посаженные темные глаза. Нос с горбинкой, утонченный в переносице, у которой соединялись широкие, черные с проседью, брови…
Где я его уже видел, думал Нюма, отвечая на рукопожатие сухой горячей ладони Сеида. И, не удержавшись, спросил. На что Сеид лишь пожал плечами…
— А почему долма без вина? — Сеид раскинул руки. — Не годится. Не по-нашему… Лаура, как ты могла допустить?! А сыр сулугуни? А маринованный чеснок? Водку тоже принеси, может, кто захочет.
— Ладно. Счас! — Лаура вышла из комнаты.
— И о чем вы разговаривали? — общительно спросил Сеид.
— Я рассказываю, каким молодцом был когда-то Наум, — продолжила Евгения Фоминична. — А помнишь, Наум, как ты врезал каким-то пошлякам на катере. Мне рассказала Роза. Они прокатились по поводу роскошных форм Розы. И ты им задал перцу.
— Ну и память у тебя, Женя, — пробормотал Нюма. — Тебя послушать… Нашла драчуна.
— Думаю, что и сейчас ваш Наум может постоять за честь дамы, — проговорил Сеид, с одобрением глядя на заставленный снедью поднос, что внесла Лаура. Среди тарелок высились бутылка вина и поллитровка «Московской».
