- Петр! Ты ли это?!- воскликнул тот, обняв Филина.
- Истванько! Ты жив? На самом деле? Это невозможно !
- Я жив, Петр! И... наконец, я здесь. Поздно, правда, но долгое время я не знал, что- дорогая", которая нас разъединила, уже в вечности. Я не хотел причинять боль нией, ни тебе. Теперь я приехал забрать мои "сокровища", которые ты мне сохранил.
- Твои "сокровища"?- изумился дядя Филина, который все еще не знал, видит ли он чудный сон или грезит. Он не мог насладиться этим голосом, который так давно не слышал. Истванько постарел, немного изменился, но голос был тот же, который всегда звучал для него, как музыка. Так было и сегодня.
- Мы ожидаем отца госпожи Славковской, и я иду ему навстречу,- пояснил Филина.
- Это я.
- Ты, Истванько?! Этого я не понимаю...
- Да, это я, Петр! Но как ты изменился! Какой ты стал сильный и могучий, подобно нашим прекрасным горам. Я бы никогда тебя не узнал, разве только по голосу да по этим орлиным глазам под густыми бровями и, может, еще по тому, что меня никто этим именем не называл.
- Истванько, скажи мне, как же случилось, что ты жив? Ведь тот пароход утонул.
- Да, Петр, он пошел ко дну. Но среди тех немногих эмигрантов, которые были спасены другим пароходом, находился и я. Бог не хочет смерти грешника, и Он спас меня. Моя первая работа в Америке была на ферме господина Славковского. Дочь моя написала мне, что она тебе все" о нас рассказала. Итак, ты знаешь, о чем меня попросил господин Славковский, и я исполнил его волю. Когда он узнал, что я не желаю числиться среди живых из-за семейных обстоятельств, он посоветовал мне изменить фамилию, приняв его имя, и таким образом исчезнуть с лица земли. Его жена, сын и в особенности моя дорогая супруга были с этим вполне согласны. Так "умер" Истванъко Прибылинский и появился Стефан Славковский. Вернуться домой и жить с вами, как предполагал наш отец, я не мог. Ивка была твоей женой, а я любил ее. К тому же я не знал тогда Бога и Господа Иисуса, как знаю Его сейчас, и ничего не понимал в Его священных Заветах.
Одно я понимал, что было бы грешно и опасно для нас всех, если бы мы вместе жили, и поэтому я думал лучше быть "мертвым" для вас.
Истванько замолчал, а из груди Филина вырвался глубокий стон.
- Ты ради нас хотел быть "мертвым", а я еще недавно мучился из-за того, что являюсь убийцей, как Каин.
- Ты? Почему?
- Мне казалось, что я вторично утопил тебя, принудив эмигрировать в Америку. Ивка тебя больше любила, и, не будь меня, вы жили бы счастливо, вы так подходили друг ко другу. Со мною же она зачахла от печали. Мой отец тоже вскоре умер. За матерью я ухаживал до самой ее смерти, но не мог ей заменить тебя. Видишь это пожарище, где когда-то стояла наша хижина, в которой мы некогда были так счастливы? Когда я поступил на военную службу, я все сдал соседу в аренду. Он не заботился о хижине, и она сгорела до тла. Я не мог, да и не хотел ее снова выстроить. К чему? Я же был один-одинешенек на белом свете. Вокруг было тихо. Что же происходило в сердцах обоих братьев? Наконец Истванько прервал молчание.
