Может быть, крестьянин — это его бедный сосед, который владеет несколькими акрами земли, плохо обработанной и плохо удобренной, который тоже нанимает время от времени в помощь себе такого же бедняка или еще более бедного члена неприкасаемой касты, с одной стороны, и просит быка, семена, ссуду у богатого односельчанина — с другой?
А может быть, крестьянин — это тот, кто весь год, хотя и с сезонными перерывами, работает на полях то своих, то чужих и не знает сегодня, как он будет кормить свою семью завтра?
Или, наконец, просто рабочий, батрак, имеющий только хижину, да и то иногда не свою, настолько задолжавший хозяину, что у него нет надежды получить свободу даже для своего сына, привязанный к одному землевладельцу, но получающий в виде милости разрешение поработать на другого, когда у хозяина нет для него работы. Он, конечно, не крестьянин, но, безусловно, земледелец.
Не нужно представлять себе индийского крестьянина как разновидность русского мужика, самостоятельного мелкого производителя, сводящего концы с концами.
В том-то и отличие крестьянской Индии, например, от России до коллективизации сельского хозяйства, что в Индии с большим трудом найдешь собственно крестьянина. Если он сводит концы с концами, если он самостоятельный хозяин, то обязательно богатей, кулак, эксплуатирующий односельчан через аренду, скупку товаров, ростовщичество. Если же он действительный труженик на своей земле, он, как правило, несамостоятелен и все время находится на грани голода.
Индийская деревня по-прежнему многоэтажна. В ней явственно различаются верхи и низы, но те и другие, в свою очередь, включают массу разнородных слоев.
Среди богачей и бывший крупный помещик, ставший теперь помещиком помельче, и ростовщик, и крупный крестьянин, что-то вроде кулака. А среди бедняков есть и мелкие собственники, и арендаторы, и свободные рабочие-батраки, и закабаленные долговые полурабы. Все это осложнено кастовым делением в деревне, хотя, в общем, деревенская «элита» принадлежит, как правило, к высшим, а трудящиеся — к низшим кастам.
В многоэтажности, мне думается, и лежит объяснение действительных трудностей, мешающих внедрению новой техники и использованию новых методов обработки земли. Земледелие, издавна считавшееся здесь занятием почетным, давно перестало быть занятием доходным. Еще в средние века государство и феодалы отбирали у крестьян все сверх самого необходимого. Устанавливались такие размеры налогов, что их можно было уплатить только в самый благоприятный год. В остальные годы накапливались недоимки, так что крестьянину никогда не удавалось выплатить все налоги и что-нибудь накопить. И тогда были грабежи и жестокое обирание земледельцев, но князья все же старались сохранить курицу, несшую золотые яйца.
