Я обернулась к Натэниелу:
— Ты ведь узнал жену Беннингтона?
Он кивнул с серьезным лицом:
— Она была мехолюбкой.
— Кем-кем? — переспросила я.
Джейсон пояснил:
— Это как фанатеющие от значков девки у полицейских или «группи» у музыкантов. Они с нами хотят трахаться потому, что мы раз в месяц шерстью покрываемся.
— У нее были деньги на приватные танцы, — сказал Натэниел, — а в остальном она из тех же мехолюбок. Явно думала, что мы — животные и не в силах устоять против примитивных инстинктов, будто из-за зверя внутри нас мы не можем сказать «нет» или даже права не имеем сказать.
Джейсон нахмурился:
— Я делал такое после работы — никогда за деньги, а просто потому что женщина хороша и меня хочет. Но через какое-то время появилось ощущение, что они бы и тигра в зоопарке оприходовали, если бы он их не сожрал, а меня не слишком от него отличали.
Я одной рукой обняла Натэниела, другой притянула к себе Джейсона:
— Обидно, что люди бывают такие глупые.
Мика прильнул ко мне сзади, и мы попытались обняться все вместе, что в кабинке получилось не очень, но, в общем, получилось. Натэниел и Джейсон улыбались, когда мы сели на места, а это и надо было.
— Кто-нибудь в клубе переступил черту с его женой? — спросила я.
Натэниел покачал головой.
— Жан-Клод в этом смысле очень строг, так что — нет. Есть несколько танцоров и вышибал, которые вполне согласны на мехолюбок, но она хотела, чтобы кто-нибудь из нас сделал это в приватном танце в кабинете. Такая вот у нее была фантазия, а перепихнуться в номере отеля ее не устраивало, о чем она сообщила Грэхему, когда он ей предложил встретиться после работы.
Грэхем — вервольф. Он вышибала, а не танцор, но вполне себе красавчик.
— Какой удар по его самолюбию, — вздохнула я.
— Не такой серьезный, как то, что ты ему продолжаешь отказывать, — ответил Джейсон и осклабился, зная, что попал на больное место.
Я скривилась и вернулась к теме:
— Ее выставили?
Натэниел кивнул:
— Охране пришлось ее вывести, потому что она не слышала нашего «нет», а только предлагала все больше и больше, будто мы шлюхи.
Я прислонилась к нему лицом, не зная, что сказать — потому что когда мы с ним познакомились, он был проституткой. Очень дорогой игрушкой, предоставляемой только избранным клиентам, которые его хотели по той причине, что оборотень может получить страшнейшие раны и остаться в живых.
Очень была суровая профессия, даже для того, кто любит боль так, как Натэниел.
— Очень многие именно так думают о стриптизерах, — заметил Джейсон.
