«А вообще, слово „попал“ имеет положительный или отрицательный смысл? Или вообще нейтральный?» — задумался Вова. В фрица из винтовки попал — хорошо. На бабки попал — плохо. Сначала этот лох попал на фуру, это — хорошо. Для Вовы. Потом Три Процента попал на ментов, и ему стало плохо. Дальше он попал сюда, и ему стало еще хуже. Потом он попал на фронт, потом в окружение, потом… С каждым разом становилось все хуже и хуже, хуже и хуже… «Надоело мне это плавное перетекание из одной жопы в другую», — подумал Лопухов. И тут до него дошло! Ну как может быть положительным слово, в котором первые четыре буквы всем обозначают известную часть тела?! И последняя буква «л» здесь ничего не меняет. А вот судьбу свою надо менять. Как? Есть время подумать. А пока он решил познакомиться с ближайшими соседями.
Палата была не очень большой, десятка на три коек. Проходы — еле протиснуться, ни о каких тумбочках для личных вещей и речи не шло. Все раненые с проникающими ранениями грудной клетки, большинство неподвижно лежащие. Слева от Вовы лежал артиллерист, получивший в спину осколок минометной мины, справа — сапер, представившийся Николаем. Сапер оказался настоящим кладезем информации о местных событиях. Уже через десять минут Вова знал, что Коля-сапер лежит здесь третий месяц и что ранен он был случайным снарядом. Осколок перебил ребра, которые потом не совсем удачно срослись, и с таким ранением дальнейшее нахождение в Красной армии ему уже не светит.
— Врачи сказали — комиссуют вчистую.
Этим обстоятельством он был чрезвычайно доволен и даже не скрывал этого. Вова тоже позавидовал ему — Коля-сапер точно доживет до победы. По коридору застучали чьи-то каблуки, и по палате прошло непонятное Вове шевеление.
— Чего это они?
— Обход начинается, — пояснил разговорчивый сосед.
— Ну и что?
— Сейчас увидишь, — подмигнул сапер.
Дверь распахнулась, и на пороге появилась женщина в белом халате. Нет, не женщина, а мечта попаданца после полугодового воздержания. Королева! Повелительница всех мужских, и не только, сердец.
— Здравствуйте, товарищи раненые!
— Здравствуйте, Амалия Пална! — дружно откликнулись товарищи раненые.
Женщина вплыла в палату, раздвигая внезапно сгустившуюся атмосферу своим пышным бюстом. Белый халат она носила так, что он не висел мешком, а обтягивал и подчеркивал все ее достоинства. А там было, что подчеркивать!
В военное время женщины сильно изменились. Они подурнели, осунулись, закутались в серые и черные одежды. Не все, конечно, но большинство. От голода, холода, лишений войны они уменьшились, ссохлись, потемнели. Даже молодые девушки стали казаться старушками. Другие, в основном те, кто имел неограниченный доступ к продовольствию, наоборот, раздались, округлились, приобрели порой совсем уж необъятные размеры. Как ни странно, но именно они пользовались наибольшим успехом у мужской части тылового населения. Видимо, из-за доступа к продовольственным и другим материальным благам.
