— А чуть позже я познакомилась с Зигмунтом Стояновским. Он влюбился в меня прямо до потери сознания и этим очень к себе расположил. Потом сделал предложение. Очень нежно и бережно относился ко мне. Вначале и мне казалось, что я здорово в него влюбилась. Только вот после замужества все прошло.
— Почему?
— Когда я выходила за него замуж, я понимала, что мы разные. Он образованный, хорошо воспитанный. А я простая девчонка из пригорода Варшавы — родители мои едва читать и писать умеют, а у него интеллигентные. Не все так просто давалось, мне надо было дотягиваться до его урозня. Но я решилась на это. Однако выслушивать ежедневные поучения, с утра до вечера, не так-то просто. И все делать по указке, как он велит. Даже пары чулок без его разрешения купить себе не могла. Потом он велел мне поступить в вечернюю школу. Поступила. Первый год ходила каждый день, посещала все уроки, училась в общем-то неплохо. У меня одной было сразу два учителя, один в школе и еще один — дома, который ежедневно проверял домашние задания, ни на шаг от меня не отходил. Чему тут удивляться, назло ему я перестала ходить в школу.
— Пожалуй, и я так бы поступил, — не сдержался Чесельский.
— Опять возвращаться на работу простой работницей или в магазин продавщицей не к лицу жене инженера. Осталась сидеть дома. Я очень люблю чистоту, вот и наводила порядок в квартире целыми днями. Каждый день одно и то же… А я очень люблю веселиться, танцевать. Зигмунт же все вечера просиживал дома над книжками. Денег он не жалел, это правда, только считал, что человек совершает преступление, если просто так гуляет по городу, заходит в магазины, посещает выставки. Все мои желания всегда вызывали у него удивление. Представляете? И постепенно от моей любви к нему ничего не осталось, я возненавидела его. Наверное, у меня дрянной характер, потому что я стала получать удовольствие от того, что делала ему все назло. Да и он тоже вскоре понял, что совершил ошибку, женившись на мне. И он меня разлюбил, а вот самолюбие его было задето. И из-за своего самолюбия он ни за что не соглашался на развод. А когда я устроилась на работу в «Гранд-отель», у него даже сердечный приступ был. Он тогда сказал, что я «покрыла позором всю семью Стояновских». Даже свекровь со свекром так не думали, хотя и не одаривали меня любовью. А я так надеялась, что меня хорошо примут в доме Зигмунта.
— Ничего не скажешь, неудачное супружество, — констатировал Шиманек.
