Больше ничего нового не удалось разузнать. Эдвард Валентовский действительно был прописан по улице Петра Скарги, но уже два года как перешел на другую работу, сейчас находится где-то под Сокулкой в Белостоцком воеводстве, в геологической экспедиции, бурит скважины. Кроме того, удалось установить, что четырнадцатого сентября Валентовский был весь день на работе, а вечером в рабочем общежитии.
Самое убедительное алиби представили оба Урбаняка: во время утоления «жажды» в одной из забегаловок на небезызвестной Радзиминской улице дело дошло до «некоторого нарушения общественного порядка», после чего приехала милиция, и столь почтенная компания вечер и всю ночь прозела в милицейском участке.
Чесельский и Шиманек решили по второму разу допросить всех свидетелей. На это дело ушло четыре дня. Увы, никаких новых данных они не получили. Разговор с начальником отдела кадров строительного объединения, где последнее время работал Стояновский, ничего не дал. Оставалось допросить еще одного свидетеля, непосредственного начальника Стояновского — инженера Януша Адамчика, но он находился в Чехословакии, в командировке. В отделе кадров дали понять, что разговор с Адамчиком вряд ли даст что-то новое и поможет следствию сдвинуться с мертвой точки.
Полковник Адам Немирох, начальник отдела по расследованию особо опасных преступлений, самый что ни на есть главный их начальник, хотя и не был доволен результатами следствия, но всыпать не всыпал, как того ожидал Шиманек, даже отметил, что дело они вели энергично и напористо. Обратил внимание на ряд деталей расследования. Ну а что нет пока никаких результатов, это еще ничего не значит. Пока мало фактов. Сдвинуть с мертвой точки такое дело не так-то просто, поскольку все еще непонятны мотивы преступления. Можно ли принимать за рабочую гипотезу весьма неубедительный факт, что Ирена Стояновская сама инспирировала убийство и — как известно — в день совершения его выехала за границу с австрийским гражданином Гельмутом Шульцем.
Шульц был представителем крупной австрийской фирмы, сотрудничающей с Польшей. Большую часть года он проводил в Варшаве, жил в доме на углу Брацкой, Шпитальной и Хибнера. В этом же доме помещалось известное кафе «Швейцарское». Шульц хорошо говорил по-польски. В МВТ и в ряде внешнеторговых объединений его хорошо знали. У него была репутация солидного, делового человека. Наши внешторговцы и мысли не допускали, что он мог быть замешан в какую-либо аферу, а уж тем более связанную с убийством.
