Как и во многих сражениях разных эпох это предположение почти погубило нас.
По нам открыли огонь со всех сторон. Я услышал повторяющиеся разрывы болтерных снарядов о доспех. Трое моих людей погибли, когда выстрелы попали в глазные линзы и защитные решетки шлемов.
— Щиты, — закричал я по воксу. Воины сомкнули абордажные щиты. Вместе мы образовали непрерывную круглую стену из пластали. Безжалостные очереди хлестнули по стене. Я переключился на оптическое устройство щита и увидел дульные вспышки в амбразурах наклонных металлических баррикад. Железные Воины укрылись и ждали. Не все отправились атаковать «Трибун». Даже чувствуя такой близкий запах убийства, сыны Пертурабо оставались недоверчивыми, методичными бойцами и оставили часть сил в тылу.
Я посмотрел налево. Ралн стоял рядом, стреляя через бойницу в щите. Он прервался и посмотрел на меня.
— Будет непросто, — сказал сержант. Я почти улыбнулся.
— Нам нужно двигаться, — ответил я. Враг планировал не уничтожить нас огнем, а задержать. Если мы останемся, Железные Воины измотают нас, а затем доставят оружие, которое сможет разбить стену щитов. Это неизбежно. Я бы поступил именно так, будь Железным Воином. Ралн взглянул через бойницу.
— Вражеские баррикады на этой стороне высотой три метра с амбразурами через каждые два метра. При атаке перекрестный огонь не ослабнет. — Он посмотрел на меня. — Атакуем одну баррикаду, уничтожаем ее и наступаем вдоль заграждений. — Это был простой план и учитывая обстоятельства единственно возможный.
— Они ожидают этого, — ответил я. Ралн пожал плечами. Жест сказал все о том, что мы могли сделать в этих условиях. На секунду я подумал о том, что происходило на остальном корабле. Наши атакующие корабли уже должны были нанести удар, а братья сражаться на плацдармах внутри внешнего корпуса баржи. Я открыл канал связи со своим ударным отрядом. — Сомкнутый строй, атакуем баррикаду справа. — Другие приказы им были не нужны.
Пойдя в атаку, мы перестроились: щиты подняты, перекрывая друг друга, чтобы образовать бронированный клин, который двигался как единое целое. Вражеский огонь настолько возрос, что мы пробивались сквозь стену разрывов, каждый шаг тяжело отдавался в мышцах и сказывался на сплоченности. Мы замедлились, синхронизированная поступь превратилась в тяжелые шаги. Я захрипел от усилий, удерживая щит под градом болтерных снарядов. Нас захлестнул огонь, проникая через щели в стене; я почувствовал боль, когда пламя добралось до локтевого сочленения руки, держащей щит. Подавил ощущение и заставил ноги двигаться вперед. До баррикады оставалось три шага.
