Он тихо прошел в тени плохо освещенного балкона, остановившись, чтобы поднять плащ, который нашел на одном из столов рядом с дверью.
Теперь он все больше и больше заводился, наблюдая, как она заигрывала с Блейном, особенно когда положила руки кузену на грудь. Коннор сделал глубокий вдох. Ему неважно, чем она занималась. Для него имело значение только то, чтобы она исполнила свою роль в спасении его сестры.
Как только они это сделают, Кейтлин сможет вернуться домой и искать компании стольких мужчин, сколько ее душе будет угодно. Именно этим, в конце концов, женщины и занимаются.
Оставаясь в тени, Коннор приблизился к паре на балконе. Оттуда он мог уже слышать эту вероломную девицу. Конечно, только для того, чтобы убедиться, что она выполнит свой долг, или, по крайней мере, он так говорил себе.
С этого расстояния он слышал ее слова, и даже на тускло освещенном балконе мог легко разглядеть выражение ее лица. Из этого выгодного положения сцена оказалась совершенно другой.
Прижавшаяся к перилам Кейт напомнила ему испуганную лань, когда Блейн взял кулон в свою руку и собирался поцеловать ее.
Она не ласкала грудь Блейна — она пыталась оттолкнуть его.
Это открытие ошарашило его. Коннору понадобилась каждая капля самообладания, чтобы не выйти из укрытия и не разбить в кровь смазливое лицо своего кузена.
— Я вам не помешаю? — растягивая слова, спросил Коннор, шагнув в пятно света.
Облегчение отразилось на лице Кейт.
— Коннор.
Она шагнула к нему, но резко остановилась, так как Блейн все еще держал кулон в руке.
— Блейн?
Коннор многозначительно посмотрел на руку кузена, удерживающую украшение.
— Добрый вечер, кузен. Я тут любовался твоим … прелестным даром невесте. Ты замечал, что этот камень — точная копия ее глаз? — улыбаясь, Блейн позволил кулону выскользнуть из своей руки и отошел.
— Да, — Коннор стиснул зубы, — я заметил сходство. Я не мог его пропустить.
И Коннор повернулся спиной к Блейну:
— Я бы пришел раньше, Кейт, но хотел принести тебе плащ. Я знаю, как легко ты замерзаешь.
Коннор заметил благодарное выражение ее лица, когда он притянул ее к себе, и обернул вокруг нее плащ. Кейт дрожала, и он еще раз подавил желание врезать своему кузену.
— Пойдем, вернемся в тепло главного зала.
— Разве это не украшение твоей матери? — Блейн все еще улыбался, но его прищуренные глаза придавали ему алчный вид.
— Я бы никогда не подумал, что ты наденешь что-то, принадлежавшее твоей матери, на такую женщину как она.
