Слева пульса не было совсем, справа очень слабый. В тот же день мы повезли Гавриила на новое обследование. У него оказалась полная закупорка левой сонной артерии, правая работала вполсилы. Можно было каждую минуту ожидать паралича. Райлз предложил сделать новую операцию.
Илизаров воспринял новость мужественно, даже спокойно. Не так, как мы, его близкие и друзья. Вечером у нас дома Светлана плакала, моя Ирина ее успокаивала. Звонили в Курган Валентине Алексеевне, жене Гавриила. Та тоже плакала в трубку: сколько же человек может вынести?!
И вот я опять стоял у изголовья операционного стола, наблюдая искусную работу Райлза. По схеме эта операция была похожа на первую, но гораздо сложнее: близко к сонной артерии лежат другие жизненно важные сосуды и нервы. Одно неверное движение хирурга может убить пациента. Райлз опять показывал мне, как плохо идет кровь через артерию и как быстро и легко она потекла по искусственному сосуду.
Все окончилось благополучно: мозг стал получать достаточно крови для жизни — и новых открытий. Во время операции делали фотосъемку, и Райлз подарил мне потом слайды. Я храню их как память об эпопее спасения моего друга.
Снова напряженные часы и дни выхаживания. Снова сестры «колдовали» над больным. На третий день в палату нерешительно заглянула красотка — инструктор физиотерапии.
Гавриил при ее появлении заулыбался — и сел на кровати, сам, без нашей помощи. Она картинно всплеснула руками:
— Какой вы молодец!
А он радовался, как ребенок, что смог это сделать и еще заслужил похвалу красавицы. Она сияла ему обворожительной улыбкой. С тех пор он ждал ее каждый день, чтобы пройтись по коридору. Мы со Светланой часто сопровождали его в этих прогулках. Он с интересом заглядывал в открытые двери палат. Ему, директору самого большого в мире Центра ортопедии, было многое здесь в диковинку.
— Я вижу, у вас тут немало стариков. Некоторые совсем древние. Что, им тоже делают операции? Делают? Старикам? Ну и ну… И что — не умирают после этого? Помогает им?..
В другой раз он удивлялся, что кому-то принесли не госпитальный обед, а доставили горячую еду в специальной упаковке.
— Это почему его кормят по-особому?
— Он заказал обед из ресторана, за свои деньги.
— Ему что, здешняя еда не нравится? По-моему, в госпитале хорошо готовят, вкусно.
— Как тебе объяснить… Знаешь, среди американцев есть много избалованных едой. Они привыкли есть в ресторанах, больничная еда их не устраивает.
