Он, конечно, был великий хирург, но очень трудный пациент…
Улетал Гавриил из Нью-Йорка. Френкель дал свою госпитальную машину, чтобы я возил его по городу и провожал в аэропорт. За день перед отлетом Илизаров сказал, что ему нужно сделать покупки для жены и дочки.
— Что они просили купить?
— Сейчас достану записку, — он стал рыться по карманам пиджака. — Куда она задевалась? Вот ведь Светка дотянет всегда до последнего момента, а потом на ходу сунет мне в руки какую-то бумажку… Ага, нашел! Вот она, прочитай — чего там?
Он дал мне смятый клочок, на котором вкривь и вкось, наспех было написано: «Зимняя шуба внуку, кукурузные хлопья внуку, альбом Сальвадора Дали мне, колготки мне и маме, сумку мне…» и еще длинный список всякой всячины.
— Знаешь, я повезу тебя в самый большой магазин «Мейсиз», это недалеко, в Манхэттене. Там все есть.
— Дорогой магазин?
— Не самый дорогой, но и не дешевый.
— Нет, поедем туда, где подешевле…
Мы долго ездили по дальним районам в Бруклине, на Орчард-стрит и по 14-й стрит, где были самые дешевые товары. Почти везде были русскоговорящие продавцы. Заходим в магазин готовой одежды. Гавриил обстоятельно всматривается в развешенные товары.
— Ты спроси их, есть у них зимняя шуба для мальчика?
— Сколько ему лет?
— Пять, но ты проси на шесть-семь. Чтобы на вырост.
Нам приносят шубу. Илизаров рассматривает, щупает, недоверчиво спрашивает:
Это на шесть-семь лет? Не мало ли? А побольше нет?
Продавец приносит другую шубу и говорит:
— Это на восемь-девять лет.
Я вижу, что шуба большая и осторожно вставляю:
— Слушай, для пяти лет это, пожалуй, великовато; у него рукава будут висеть до пола.
— Ничего не будут, подвернем — и все. Зато хватит на несколько зим.
Он достает из кармана тугую пачку свернутых долларов. В Америке все банкноты одного размера, это ему непривычно. Он просит:
— Отсчитай.
Едем дальше, выбираем, расспрашиваем, покупаем. Особенно долго рассматриваем яркие пакеты с разнообразными колготками всех оттенков. В России их мало, а здесь слишком много. Он перекладывает красивые пластиковые пакеты в руках, ворчит:
— Черт знает, какую ерунду они меня просят, откуда я знаю, какие покупать?
В номере гостиницы он укладывает покупки в без того набитый чемодан.
— Гавриил, крышка не закроется.
Он хитро смотрит на меня:
— Не закроется, говоришь? У тебя не закроется. Давай спорить, что я — закрою.
Он каким-то образом свертывает шубу так, что она съеживается до размера небольшого пакета. Потом так же умело уминает все остальное, и поверх всего кладет большую коробку с кукурузными хлопьями, которые обожает внук. Он жмет, жмет на крышку; хлоп — и она закрылась. Илизаров победоносно смотрит на меня:
