— Это меня не удивляет, — ответила девушка и начала читать, легко водя пальцем по бумаге. — «Мой почтенный господин, дон Лоренс», — прочитала она. — Довольно напыщенное обращение к сыну торговца шерстью, но ничего. Я буду читать, а не делать замечания.
«Мой почтенный господин, дон Лоренс,
Примите во внимание эти слова, если желаете избежать ужасной смерти и проклятия. Пишу вам из милосердия, будучи вашим товарищем в поисках истины и просвещения, чтобы предупредить вас о последствиях, к которым может привести избранный вами путь. Ваши спутники, хотя они и были достойными и искренними людьми, не могли противиться злым силам, встающим на пути у каждого искателя истины. Они поддались искушению, позволили низким и похотливым мыслям завладеть их разумом, они боролись с видениями, слишком могущественными, чтобы с ними могли справиться их слабые души. Да будут они прокляты всеми силами…»
Рахиль остановилась.
— Что это за слова? — спросила она, указывая на следующую строчку. — Кажется, они на твоем языке.
— Да, но они бессмысленны.
— О чем здесь говорится?
Юсуф внимательно присмотрелся к арабским буквам и захихикал.
— Это значит рыба, миндаль и фиги. Он проклинает их силами рыбы, миндаля и фиг. Возможно, это какой-то тайный язык.
— Хочешь сказать, «рыба» означает «встретимся у реки»? — усмехнулась Рахиль.
— А «миндаль» означает «во время восхода луны». — Юсуф фыркнул от смеха.
— А «фиги» — «принеси золото, вино и приведи танцовщиц»? — И оба весело рассмеялись.
— Кажется, вам обоим нечего делать, — послышался в дверях голос Юдифи. Она посмотрела на стол, увидела большую, солидную книгу, лист бумаги, испещренный мелким почерком, и довольно кивнула.
— Прости, мама, — спокойно ответила Рахиль. — Мы сделали небольшую передышку. Сейчас опять приступим к работе.
Юдифь вернулась к своим домашним делам, а Рахиль продолжала читать вполголоса:
«Если нет доверия, то не может быть и продвижения по пути просветления. Вы поклялись торжественной клятвой перед всеми духами воздуха, которые несут истину и знания тем, кто достаточно храбр, чтобы взглянуть им в лицо. Ваши спутники отступили от своего пути, и вот что с ними случилось. Excelsior, discipule[7]. Не следуйте их примеру, если дорожите своей жизнью и душой».
— Это все, — сказала Рахиль. — Будучи скромным человеком, он не подписался.
— Мне бы не хотелось получить такое письмо, — заметил Юсуф.
— Мы должны дать его папе. Если отбросить все причудливые слова, это угроза. И он обязан знать.
