Из коридора донесся громовой голос.
— Где этот мальчишка? У него было достаточно времени, чтобы разобрать комнату по камню и вернуть все обратно.
Юсуф схватил письмо, кое-как сложил его и без лишних размышлений сунул за пазуху. С виноватым видом он снова раскрыл на коленях книгу, когда в комнату шагнул епископ.
— Молодец, — сказал он, глядя на книгу. — Ты нашел моего Овидия прежде, чем кто-нибудь решил присовокупить его к своей частной коллекции.
— Очень красивая книга, Ваше Преосвященство, — поспешно ответил Юсуф, вставая и передавая том епископу.
— Верно и очень дорогая, а также слишком сладострастная для мальчика твоего возраста. Ты что-нибудь прочел?
— Всего несколько слов. Я хотел посмотреть картинки.
— Что ж, но сначала расскажешь господину Исааку о своих находках. Только подумай, мой друг, этот смышленый паренек нашел ночной горшок. Можешь тихонько сесть в уголке и посмотреть картинки.
— Не стоит насмехаться над скромным сосудом для мочи, — заметил Исаак, который с некоторым изумлением прислушивался к разговору. — Он может нам многое поведать об умершем юноше.
— Еще я нашел под кроватью чашку, — добавил Юсуф, прячась от насмешек епископа за книгой. — Я поставил ее на стол рядом с ночным горшком.
— Что еще он приготовил для нас? — спросил Исаак.
— На столе, папа? — уточнила Рахиль.
— Начнем оттуда. Опиши все.
— Подсвечник. Свеча догорела до глиняного держателя. Еще медная чаша, которую не мешало бы почистить…
— В ней что-нибудь есть?
— Кажется, остатки пепла.
— Дай ее мне. — Исаак взял маленькую чашу и пальцем ощупал содержимое на дне, затем растер их пальцами и понюхал чашу. — Благовония, смешанные с другими веществами.
— С какими именно? — поинтересовался епископ. — И с чего ему взбрело в голову жечь благовония в спальне? Неудивительно, что у нас неприятности!
В голове Исаака промелькнуло несколько предположений, некоторые вполне разумные, другие крайне невероятные, но он не был совершенно уверен и потому не хотел делиться со своими спутниками.
— Возможно, мне удастся выяснить, — пробормотал он. — А теперь надо проверить мочу.
— Почти уверен, — начал Исаак, когда они покинули комнату, — судя по тому, как умер юноша, и другим признакам, он принял некое ядовитое вещество. У его мочи очень горький вкус и едкий запах. Также полагаю, что он принял снадобье добровольно. Яд был в той деревянной чашке, а не примешан к еде или питью.
— То есть он убил себя? — спросил Беренгер.
— Не совсем. Полагаю, он выпил из чашки, будучи уверенным, что находящаяся в ней жидкость исцелит его. Зачем бы тогда он стал так убеждать вас, Ваше Преосвященство, в том, что совершенно здоров, если сам в это не верил? Если человек предпринял отчаянную попытку распроститься с жизнью, он либо сожалеет об этом и умоляет спасти его, либо твердо намерен осуществить свое желание и просит дать ему умереть. Лоренс же утверждал, что здоров.
