— Итак, мой господин Беренгер, я подумал, что мне следует поторопиться рассказать вам об этом, прежде чем в городе начнут повторять обвинения ткача. Возможно, кто-то из ваших священников мог бы его навестить и успокоить.
Был вечер того же дня, лучи осеннего солнца косо падали в окно кабинета епископа, подхватывая в воздухе пылинки и заливая теплым сиянием вазу с фруктами на столе. Епископ Жироны сидел, положив больную ногу на табуретку, и постукивал пальцами по столу. — Этот дурак-ткач должен понимать, что нельзя верить видениям умирающего человека. Скорее их причиной был жар, а не появление дьявола, который пришел забрать его душу.
— Совершенно верно, Ваше Преосвященство, я с вами полностью согласен, — сказал Исаак. — Но мне не удалось убедить в этом Рамона.
— Я знал Марка, — продолжал Беренгер. — Приятный юноша, честный и добродетельный, насколько мне известно. А в ткацком искусстве он превосходил своего отца, у него было больше чутья. Очень любил свою мать, которая была прекрасной женщиной. В то время люди думали, — добавил епископ, поморщившись, — почему Господь решил забрать эту достойную душу и оставить на земле более низкую. Возможно, чтобы дать ему время подготовиться к небесам. И если причина в этом, то, скорее всего, Рамон умрет в глубокой старости.
— Вне всякого сомнения, у Всевышнего были определенные намерения, господин Беренгер, — согласился Исаак.
— Да. Что ж, мне это не нравится, мой друг. Рамон может натворить бед. Я пошлю кого-нибудь утихомирить его и посмотрим, удастся ли нам заставить его бросить эти разговоры о колдовстве.
— Было бы замечательно, господин Беренгер.
— Но признаюсь тебе, Исаак, меня очень беспокоит душевное состояние молодого человека, предшествовавшее его смерти.
— Видения?
— Нет. Конечно, нам не дано заглянуть в чужую душу, но мне трудно поверить, что эти видения означают, будто он умер, не раскаявшись в смертном грехе. Меня беспокоит то, о чем он говорил с юным Юсуфом: его страдания и возмущение. Они повторяют то, что я наблюдаю в семинарии. Значит, это повсюду, — мрачно произнес епископ, — и я хочу знать источник.
— Но, Ваше Преосвященство, любой юноша начнет предаваться мечтам и сопротивляться, если на него накинуть ярмо. Возможно, вы беспокоитесь о том, что само разрешится со временем. Если помните, все дело в вашей подагре.
— Верно, Исаак, одна подагра чего стоит, а тут еще говорят, что она виновата в буйствах семинаристов. И я прекрасно знаю, что юности свойственно неповиновение. Я сам таким был, да и ты, без сомнения, тоже. Но сейчас ситуация обстоит иначе.
