— Оно не очень изящное, — заметил Юсуф, мрачно разглядывая законченное письмо. Они сидели в саду в увитой виноградом беседке, легкий ветерок зашелестел страницами, и Юсуф, пытаясь их удержать, посадил на бумагу очередную кляксу. — Не так красиво, как у вас, господин Саломо. Пальцы не повинуются мне в написании этих странных букв. Может быть, вы перепишете письмо за меня, а я отнесу его епископу?
— Нет, Юсуф, — раздался знакомый голос его хозяина. — Его Величеству будет куда более приятно читать пусть и безыскусное письмо, но написанное тобой, а не опытной рукой того, кто занимался этим годами. Я поздравляю вас, господин Саломо, с тем, что за несколько коротких недель вы научили паренька тому, что постигают за долгие годы.
— Благодарю, господин Исаак, — смущенно ответил юноша. — Вы очень великодушны. Но я тут почти ни при чем. Юсуф очень сообразителен, и у него природный талант к написанию писем. Если у вас будет время, он прочтет вам отрывок из одной из ваших книг, какую вы сами пожелаете. Читает он намного лучше, чем пишет.
— Превосходно, — ответил Исаак. — Я буду сидеть на солнце у фонтана и слушать вашего ученика.
Лекарь устало опустился на сиденье, потому что провел на ногах почти всю ночь, и предался приятному времяпрепровождению: солнечные лучи светили ему на спину и плечи, ласково журчал фонтан, шелестели листья, в воздухе чувствовался теплый аромат винограда, еще несобранного для приготовления вина. На колени ему вскочила кошка Фелиз, и ее мурлыканье смешалось с ясным голосом Юсуфа, который медленно и четко читал отрывок из справочника лекарств, изредка запинаясь на длинных словах.
А позже у доньи Мариэты в Сан-Фелью наступил и подошел к концу очередной вечер вторника, но на этот раз в доме появились лишь двое, а не трое юношей.
В среду утром Мартин, младший сын ткача Рамона, отчаянно зазвонил в колокольчик у ворот дома Исаака. Ибрахим подошел к воротам и сквозь железную решетку уставился на худого, запыленного мальчика.
— Чего тебе надо? — грубо спросил он.
Ибрахим от рождения не доверял мальчишкам.
— Господин, — торопливо заговорил Мартин, сжимая решетку, — вы должны сейчас же пойти со мной. Отец велел со всех ног бежать к вам, пока он не умер, — выдохнул мальчик.
Ибрахим удивленно посмотрел на него.
— Я должен прийти?
— Он умирает, — в отчаянии повторил мальчик. — В городе, господин. Ужасная беда.
Ибрахим безмолвно взирал на него.
Мартин совсем отчаялся.
— Мой брат, господин, серьезно болен, а мой другой брат говорит, что настал судный день. И Бонаната тоже так считает. Что нам делать?
