— Вы поймете, мой господин Беренгер, будучи не менее искушенным в логике и других доводах греков, что вы намеренно путаете добродетельный поступок с его причиной, которая может быть в равной степени добродетельна, а может диктоваться совсем противоположными мотивами. Эти предметы необходимо разделять и рассматривать с разных точек зрения, — ответил Исаак.
— А важность каждого поступка и причины имеет влияние на остальные. Отлично, мой друг. На этой почве мы могли бы начать спор, на разрешение которого потребовалось бы три дня. Но не буду тебя задерживать. Отправляйся к своей доброй Ревекке, а обсуждения прибережем на другой день, когда я опять побеспокою тебя своей подагрой. Возможно, это будет заменой шахматам.
— Твой опекун, Его Величество дон Педро, справлялся о тебе в своем последнем письме к епископу, Юсуф, — сказал Исаак, присоседившись к своему юному ученику у ворот дворца.
— Очень скоро, господин, я сам напишу Его Величеству и поблагодарю за покровительство, — ответил Юсуф.
— Если я только не буду постоянно отрывать тебя от занятий, — заметил Исаак. — А теперь поспешим к Ревекке, чтобы вернуться домой к ужину. — И легко положив руку на плечо Юсуфа, Исаак быстро направился к северным воротам города в сторону квартала Сан-Фелью.
— Какие новости из города? — спросил Исаак, когда они удобно устроились в маленьком, опрятном домике Ревекки. — Между новой вспышкой лихорадки…
— И подагрой епископа, — закончила Ревекка. — Все уже об этом знают. Его крики слышны от дворца до здания совета.
Исаак рассмеялся.
— Не будем забывать и о подагре епископа. У меня такое чувство, словно я заключен в дома заболевших жителей города и отрезан от всех новостей.
Николай оторвался от починки игрушки. — Последние новости приходят с шерстяной биржи, господин Исаак. Они касаются Понса Мане.
— Торговца шерстью?
— Да. — Николай положил игрушку. — Кажется, слуха всего три относительно интриг, которые плетет господин Мане, чтобы занять место в совете.
— Но разве сейчас это место уже не предназначено кому-то? — поинтересовался Исаак.
— Это не имеет значения. Они предпочитают, чтобы он занимался интригами или подкупом, чтобы стать во главе биржи или самого совета. Они бы позволили его честолюбию разыграться до такой степени, что Понс пожелал бы стать герцогом, если бы только человек, начавший жизнь столь бедно, мог получить этот титул. Но все сходятся на том, что в интересах власть имущих, хотя насчет того, кто они, мнения разделяются…
