Закон Елизаветы от 1576 «о помощи бедным» подается либеральными историками, можно сказать, с визгом восхищения. Он предусматривал организацию работы бедняков на дому, которой заведовали сборщики и надзиратели, а также весьма «гуманное» искоренение нищеты с помощью исправительных домов.[38]
«А если кто-нибудь из тех, кто в состоянии производить такую работу, откажется, или уйдет нищенствовать, или будет жить в праздности, или, взяв, (на дом) такую работу, напортит и запутает ее, так что сочтут впредь невозможным выдавать ему работу из этого же склада, то тогда тот (или такие) должен быть принят в исправительный дом».
Последние представляли собой учреждения рабского принудительного труда. Официально провозглашалось, что неимущие должны там «приучаться к труду», отсюда и название — «исправительный дом» (house of correction).
Исправительно-трудовые лагеря 16 века служили обогащению капиталистов, бравших такие учреждения на откуп, а также защищали правящий класс от возможных социальных эксцессов — держать нищих за решеткой как-то надежнее.[39]
Отправляли туда на «исправление» не только плохо выполнивших выданную им на дом работу, но и всех пришлых бездомных людей сроком на три года. Условия работы в исправительном доме уже по тексту акта оказывались весьма суровыми: нищих предписывалось держать взаперти, не давать им отдыха и время от времени подвергать телесным наказаниям.
«Исправительные дома» должны были учреждаться в каждом графстве, в крупных селениях и других местах, которые местные власти сочтут нужным…[40]
На практике все оказалось еще страшнее. «Исправительные дома», где нищие пролетарии оказывались в полной власти надзирателей, были местами беспредельных истязаний и умерщвляющего труда.
Бродяги даже брали на себя вину в совершении какого-нибудь уголовного преступления — и рисковали при том жизни ввиду крайней суровости наказаний — лишь бы попасть в обычную тюрьму, а не в исправительный дом.
Всякого поступающего в это учреждение прежде всего секли, «лениво» работающего держали исключительно на хлебе и воде. За попытку побега приковывали к рабочему месту цепями за руку, ногу и шею.[41] Даже в считавшихся образцовыми «исправительных домах» рабочий день составлял 15 часов. За отказ от работы или плохо выполненную работу администрация исправительного дома могла наказывать заключенного по своему произволу — с применением всего набора средневековых пыточных средств.
Вот так собственно и вырабатывалась протестантская «трудовая этика», которую тоже весьма часто вспоминают либеральные писатели.
