— Ты не посмеешь так просто увести ее! — выкрикнул Бенджи. — Ты ей не муж, не брат…
— Я не понимаю тебя. Полагаю, хочешь сказать, что я не имею на нее никаких прав, но ведь и ты тоже.
Двое совсем непохожих мужчин сердито смотрели друг на друга.
Нона взяла Бенджи за руку:
— Ты не должен ссориться с ним!
Бенджи сплюнул.
— Это все бабьи хитрости! — презрительно бросил он. — Но я могу пустить в ход кулаки!
— Если уж на то пошло, я тоже! — спокойно ответил Джулиан.
Нона встала между ними и топнула:
— Никаких драк! Бенджи, думаю, Джулиан прав, но как быть с отцом? Ханна сказала, чтобы я ушла от него. — Она вопросительно взглянула на Джулиана. Тот покачал головой.
— Я не очень хорошо знаком с вашим отцом… знаю только, что возвращаться к нему на ферму неразумно. Но на короткое время я могу вас приютить.
Немного помолчав, Нона повернулась к Бенджи:
— Думаю, мне нужно вернуться с Джулианом. Кочевница из меня и в самом деле никудышная! — Она печально взглянула на грязную одежду и провела ладонью по грязным волосам. — Я все время одна, и это мне не по душе. С твоей родней, с вами, это другое дело, но до Лондона еще далеко. Не беспокойся обо мне, Бенджи! Джулиан позаботится обо мне. — Она повернулась к Джулиану: — Бенджи волнуется. Он не доверяет нецыганам.
— С ней все будет в порядке, — сказал Джулиан цыгану. — Тебе не о чем волноваться.
Поздним вечером все трое сидели у костра и разговаривали. Нона с радостью отметила, что Джулиан не сердится на Бенджи, а тот отбросил все подозрения. Они с Бенджи учили Джулиана валлийским и цыганским песням под тихий аккомпанемент ее скрипки. Потом втроем пошли к опушке леса и стали смотреть на ясное, лунное небо.
— Это Медведица… Большая Медведица. — Джулиан показал на созвездие.
— Нет, — возразил Бенджи. — Для кочевников это Корабль, а это Портняжное Поле…
— Пожалуй, звучит лучше, чем Плеяды, — согласился Джулиан.
Нона договорилась с Джулианом встретиться утром, и, когда мужчины собрались уходить, Бенджи протянул ей веточку можжевельника.
— Так цыгане желают счастья, — произнес он.
— Дорогой Бенджи! Я буду хранить ее вечно… даже когда она засохнет и осыплется! Я буду думать о тебе и вспоминать, как ты был добр ко мне!
Смущенный Бенджи стал теребить цветастый шейный платой, потом шаркнул ногой, бросив на Нону быстрый взгляд.
— Пусть у тебя все будет хорошо, — тихо произнес он, и Нона, наблюдая, как он удаляется вместе с Джулианом, поймала себя на том, что ей стало грустно и хочется плакать.
