Тот прыжок в ночь, раскрывшийся, не предавший, парашют... Крошечная тыловая станция с полуслепым милиционером... Потом длинный окружной путь в Питер - называть город детства хамским 'Ленинградом' язык не поворачивался... Город, до неузнаваемости изуродованный большевиками. Рация, чудом сохранившаяся в тайнике среди развалин с 41-го... Оружия в тайнике не было, но это было поправимо. Работа у Касимово, трясущийся местный агент, с таким трудом добытая батарея для рации... Самолеты, взлетающие чуть ли не над головой... Вычислить нужные 'дугласы' было не так сложно. Благое дело, и сработанное от души... Уходить решил дерзко - Советы начали наступление, а в хаосе разорванного фронта проскочить вполне можно. Дикарь Хазвазметов даже не понял, что его режут... Форма, грязная, хорошо что не вшивая, бесподобные сапоги... Но ведь везло, везло! И сейчас повезет. Их всего трое...
Кого обманываем, Арсений Николаевич?
Кончено.
Но живым сдаваться не стоит. С быдлом разговаривать нам не о чем. Собственно, и без химии мы тоже обойдемся.
...Качались лапы ели, журчала вода. Как тогда, в Вырице. Шурочка была вся в светлом, воздушном. Брат смеялся, глупо подшучивая и стесняясь. До смешного теплое шампанское...
Белов еще раз обтер кургузое тельце 'Коровина', и дважды быстро выстрелил в сторону кустов. Затем аккуратно уткнул обжигающий ствол себе под подбородок...
Русским офицером и дворянином Арсений Николаевич Белов давно уже перестал быть. Существовал финским и немецким агентом под незамысловатым псевдонимом 'Буре'. И последние двадцать лет жизни Арсения Николаевича, жизнью в общем-то не были. Но ушел бывший дворянин не колеблясь...
... Еще раз хлопнул выстрел. Капитан Голуб тянулся на цыпочках, пытаясь разглядеть врага. Определенно, здесь, под скосом. Ушлый, дедок-то... Тут без спешки нужно. Ишь, засел...
За кустами завозился, отмахиваясь от комаров, Хворостин. Нет, ну что ж за чучело такое? Голуб махнул пистолетом, показывая - сдвинуться правее, прикрыть русло ручья. Вполне возможно, дедок (а ведь диверсант, определенно диверсант!) туда рванет. Как бы Хворостин его с перепугу не завалил. Напортачит, ох напортачит... Взять диверсанта лично, это знаете ли...
- Капитан? - старшина окликал издали, вполголоса, но в тишине, нарушаемой лишь журчанием ручья, слышно было отлично. - Дедок-то вроде как того... Отбегался.
...Стояли, разглядывая тело. Хворостин вздыхал:
- Эх, накрылась медалька. У меня ж всего одна 'За Ленинград'...
