— Есть! Бо-ольшой какой!
Глаза у Джюгаса горели, дышал он учащенно.
— Неужели? — усомнился я, потому что, как известно, рыбаки, говоря о рыбе, обычно волнуются и незаметно для самих себя привирают…
Я прикрыл рукой небольшую щель с другой стороны камня, чтобы рыба не выскользнула. Вытянув от нетерпения шею, я тихо спросил:
— Ну?
Было произнесено только это краткое словечко, но Джюгас все понял.
— Еще сидит… — с облегчением вздохнул он.
Никто, я надеюсь, не сомневается, что вытянуть из-под камня рыбу сумеет не всякий. Для этого прежде всего требуется смелость (ты ведь не знаешь, что там, под камнем, — может, совсем и не рыба), ловкие руки, а главное — терпение, то самое терпение, которого так часто не хватает мне, когда нужно решать задачи по алгебре.
Выдержка Джюгаса могла бы поразить даже бородатого рыбака. Ему никак не удавалось схватить рыбу, но это нисколько не уменьшало его пыла; как видно, он дал себе твердое слово вытащить ее.
Мысленно я пытался отгадать, что там могло быть. Язь, плотва? Нет, скорее всего налим.
— Ах ты… Вот ты куда прешь… Сейчас я тебя пойма… Вот… Уже… поймал! — вдруг просветлел Джюгас.
Он прямо-таки задыхался от радости. Но не успел я снова подумать, что же это все-таки за рыба, как мой приятель горестно ахнул:
— Вот дрянь! Опять вырвалась! А я ее было за хвост ухватил…
Я, кажется, уже говорил, что Джюгас был очень упорным человеком. Поэтому он не отходил от камня. Не отступал и я.
Мы возились вокруг камня еще, верно, с добрых полчаса. Наконец Джюгас крепко ухватил рыбу. В его руке трепыхался скользкий налим. Он жалобно разевал пасть и ловил воздух круглым ртом.
Оба мы были так взволнованы, что не могли вымолвить ни слова. Я первым пришел в себя:
— Как крокодил! — вырвалось у меня.
— Громадина! — произнес Джюгас.
Налима мы решили пустить в лодку, куда уже набралась вода, иначе он задохнулся бы.
Снова почувствовав себя в воде, налим заметался. Наконец он ослабел и уставился на нас своими немигающими глазами. Глаза словно говорили: «Ну, чего вы, мучители, терзаете меня?.. Неужели в ваших сердцах не найдется ни капельки сострадания к несчастной рыбе?..»
Нет, сердца наши были в то время как каменные: мы решили съесть мудрого налима сегодня же вечером.
Джюгас обследовал и другие камни, но ничего путного под ними не обнаружил. Мы забрались в лодку и поплыли дальше.
Река, сверкая на солнце, извивалась между покосными лугами. Ветер доносил с лугов сладковатый запах вянущей травы. Где-то за березняком зазвенит натачиваемая пила — «дзинь-дзинь» — и опять умолкнет. Слышно, как играют кузнечики. Должно быть, на прибрежных травах расселся целый оркестр, потому что кругом, куда ни поверни ухо, звучит эта музыка веселых бездельников.
