— А знаешь,
Я тебе ни разу
О Венгрии не говорил.
То как-то времени нехваток,
То думал, расскажу потом.
Ведь я входил в нее
Солдатом
В том самом пятьдесят шестом.
Бывает так!
Проснешься ночью,
А память сердце опалит.
И не сомкнешь до света очи,
Душа встревоженно болит.
Представь себе:
В тумане мглистом
Холодный город потонул.
Шли как во сне.
Но первый выстрел
Нас всех к реальности вернул.
Да, мы вели себя как надо,
Как долг в тот час повелевал.
Но скольких,
Кто со мной был рядом,
Сразили пули наповал!..
Мы в Будапешт вошли с рассветом,
Вошли
В предчувствии беды…
Я помню сквер у горсовета
И трупы,
Что свисали с веток,
Как черной осени плоды.
Да, это были коммунисты.
Что отбивались как могли,
Что для себя
Последний выстрел
На крайний случай
Берегли.
Они сдаваться не хотели,
Ведь каждый понял в эти дни,
Что проморгали,
Проглядели
Колонну пятую они;
Что под личиной «демократов»
Не разглядели вражьих лиц.
И вот пришла,
Пришла расплата
За пагубный либерализм.
Их в петли
Мертвыми вдевали.
Им больше нечего терять.
Но мертвые,
Они взывали
Ошибок их не повторять.
А небо опускалось низко
И сквозь тяжелый смертный дым
Оплакивало коммунистов
И смерть
Сочувствующих им.
Земля, земля,
Ты стольких за день
Не досчиталась сыновей!..
Был враг в безумстве беспощаден.
В огне тех самых черных дней
Я видел женщин овдовевших,
Я видел,
Видел их в лицо —
Юнцов,
От крови опьяневших,
Стрелявших в братьев и отцов.
Я видел девочек тщедушных,
«Надежду будущих веков».
Они стреляли равнодушно
В седых, как совесть, стариков.
Стонали камень и железо,
Заслыша человечий стон.
Отпетые головорезы
Через открытый шли кордон.
Казалось,
Навсегда распята
Свобода вражеской рукой…
Но мы, советские солдаты,
Как и в далеком сорок пятом.
Вернули Венгрии покой.
А враг готовился упорно
К тем страшным, горьким дням земли.
Врагом посеянные зерна
Не сразу
Пулями взошли.
Рассчитывая на беспечность,
Над чувством Родины глумясь,
Таилась
Подлинная мразь,
Рядилась в общечеловечность.
Враг — торопиться не хотел он,
Поскольку
Выдержка важней.
Он делал ставку на незрелых
И оступившихся парней.
Учитывал их поименно
И знал их жалкие дела.
Не сразу
Пятая колонна
Петлю, как знамя, подняла.
Вот так!..
И Алексей устало
Пошел к обрыву над рекой.
В лесу спокойно рассветало,
А в сердце, в сердце —
Непокой.
Уха нетронутою стыла.
Росинки плавились в горсти,
Как цвет черемухи,
Светила
Спадали с Млечного Пути.
И где-то там
Туманной глыбой
Вставало солнце тяжело.
И с чавканьем плескалась рыба,
Дробя туманное стекло.
Мы молча речку покидали
В раздумье —
