Я обернулся. Селиванов стоял в полусотне метров и махал мне рукой. Рядом с ним сидел тот капитан в латаных штанах, которого мне показал Митрофаныч. Еще раз хлопнув по плечу Буцко и пошел к Селиванову.
— Знакомься, — сказал тот, когда я подошел. — Это капитан Воровский.
Я посмотрел на капитана. Рост, пока он сидит, точно не определить, но выше среднего. Лысина в полчерепа, седая щетина на щеках. Лицо какое-то отекшее. Пьет, что ли? Одежда грязная и рваная. Больше всего капитан походил на бомжа, а не на командира РККА. Впрочем, все, кроме характерно отекшего лица, можно списать на издержки войны, лагеря и жизни в лесу. Пока я его рассматривал, представленный изучал меня. И взгляд его поблескивающих маленьких глазок мне не очень нравился.
— Алексей, — чуть заметно кивнув, представился я, присел рядом и повернулся к продолжающему стоять Селиванову. — Сережа, ты курить не начал? Табака не найдется?
Краем глаза я продолжал следить за капитаном. Его, и без того маленькие, глаза сузились еще больше, оставив лишь еле заметные щелки.
— Боец, ты как ведешь себя в присутствии старшего по званию? — голос под стать внешнему виду. Плюс, с какими-то жлобскими нотками.
Я посмотрел в глаза Селиванову. Молчит. И не просто молчит – похоже, он растерялся! Ну да. В хорошую же ситуацию я поставил Серегу – с одной стороны, он продолжает считать меня своим командиром, а с другой – в праве Воровского командовать он, похоже, не сомневается. Капитан ведь! Первое – хорошо. А со вторым надо сейчас попробовать бороться. Я повернулся к Воровскому.
— Как вас зовут? — спокойно спросил я.
— Что ты себе позволяешь? — Воровский подался вперед. Вот, придурок! Даже если он действительно капитан – он разве не понимает, что здесь его никто не знает и он со своим уставом лезет в чужой монастырь? И хамит незнакомому человеку, которого Селиванов, пока что перебравший на себя добрую часть функций командира, все еще считает, что его командир – я. — Я командир Рабоче-Крестьянской…
Я посмотрел на Селиванова. Тот явно чувствовал себя не в своей тарелке. Сережа переводил взгляд с меня на Воровского и обратно, не зная, что сказать или сделать. А Воровский-то непрост! Если не брать в расчет версию, что у него просто снесло крышу в лагере, то по поведению похоже, что он не прочь перебрать власть в отряде на себя. Как старший по званию.
— Селиванов! — почему-то вспомнились многочисленные сцены из фильмов, в которых следователь госбезопасности "беседует" с подследственными. В том числе – и с окруженцами. Ухмыльнувшись про себя, я постарался максимально войти в образ такого следователя. — Ты проверил этого человека?
