После разговора с доктором нам пришлось еще два дня скрываться в лесу около Тучина. Надо было выждать, пока основные силы немцев покинут село. Я рассудил, что, уничтожив отряд, они не станут долго держать в окрестностях большие гарнизоны – и на фронте лишней роте рады будут, и другие дела, если что, найдутся. Так и получилось. Около полудня третьего дня ожидания прибежал наблюдавший за селом Казик с известием о том, что доктор наконец-то подал оговоренный сигнал. Как только стемнело, мы прокрались в село и, узнав от Максима Сигизмундовича, что нужные нам полицаи на месте, а немцев здесь осталось всего лишь человек десять, вышли на позиции. Троих я отправил контролировать направление, с которого могли появиться немцы. Мало ли – вдруг, несмотря на то, что я планирую провести операцию без лишнего шума, начнется стрельба. Было бы, конечно, идеально, если бы все немцы разместились в одном доме, выходы из которого кое-как могли бы контролировать и двое, но, как мы узнали от доктора, они остановились по двое в пяти домах. Придется очень постараться, чтобы не нашуметь. А если не получиться – что ж, значит не судьба. Как-нибудь отобьемся.
— Денис, посмотри в окна, — прошептал я, прячась поглубже в тень за сараем.
Шпажкин почти бесшумно побежал к дому. Только тень мелькнула. Вяло потянулись секунды. Я посмотрел на небо – опять дождь, похоже, будет… Надо бы озаботиться добыть одежду по теплее. С каждым днем все холоднее… Зато, покрытое тучами небо – нам только на руку. Если бы еще гроза, с громом, да молниями… Я поймал себя на мысли, что абсолютно не думаю о предстоящей операции. Дождь, холода… Дожить бы еще до этих холодов! Где же Шпажкин?
— Спят, товарищ командир, — легок на помине, боец, черной тенью, возник передо мной. — В доме – ни огонька. Еще и храпит кто-то так, что даже через окно слышно.
— Все там?
— Не знаю. Темно же…
Я цокнул языком. Остается надеяться, что в доме сейчас все четверо. Блин, как меня достали эти "остается надеяться", "может быть" и "как-нибудь"! План весь – шит белыми нитками. Не план, а сплошное лоскутное одеяло какое-то! Если все полицаи в доме, если не нашумим, если потом немцы не будут искать нас на западе, если наша акция заставит немцев отложить казнь пленных… План-то, собственно, отсутствует как таковой! Все только на одном "небось" и держится. Однако, отступать поздно.
— Двери не проверял? — я снова заставил свои мысли вернуться к делу.
— Заперто, — лаконично ответил Шпажкин.
