— Уходим, — скомандовал я, закрывая двери склада.
— Но! — цокнул Ян, взявшись за поводья.
Телега развернулась и, лениво поскрипывая колесами, отъехала от бывшей конюшни. Мы беспрепятственно проехали по тем же путем до окраины села, свернули на грунтовку и снова остановились перед шлагбаумом. Опять жандарм лениво взглянул на мой аусвайс и махнул рукой – проезжайте, мол. Ох, как мне хотелось выстрелить ему в спину! Прямо руки чесались! Или, лучше – зарезать. Снова вернулись мысли о форме фельджандармерии, но я загнал их подальше. Не время сейчас! Вот ночью…
****
— …тихо подползаете и бьете спящих. Я возьму того, который сидит у костра. Начинаете после того, как я убью своего, — закончил я инструктаж.
Мы отъехали от Антополя километра на два. Потом свернули в лес, заехали поглубже и, привязав поводья к дереву, оставили телегу подальше от дороги. Снова вернулись к посту на окраине села и залегли в кустах, наблюдая за жандармами. Пока наступила темнота, пролежать на сырой, пропитанной дождем, земле пришлось часов пять, не меньше. Надеюсь, мои почки простят мне такое издевательство и не откажутся иметь со мной дело после такого. За это время мимо нас проехали всего две повозки и мотоцикл, а пост, часов в девять вечера, успел смениться – теперь нашими клиентами стали три других жандарма. Все молодые – не старше двадцати лет, а один и вовсе, кажется, пацан. Худющий, лопоухий… Я сразу окрестил его про себя "Чебурашкой". Вот с Чебурашкой мне и придется работать. Сейчас уже около двух часов ночи, если я не потерялся во времени, и двое жандармов мирно посапывают под навесом. Лопоухий же сидит у костра и, не отрываясь, смотрит на огонь. Может тоже заснул? Нет, не спит – чиркнула зажигалка и заалел огонек сигареты. Это хорошо – куревом разживемся! И то, что он на огонь смотрит – тоже хорошо! Если он даже что-то услышит, то, когда отвернется от костра, слепота ему гарантирована минимум на полминуты.
— Все, пошли, — шепнул я и пополз вперед.
Вслед за мной зашуршали в траве Ян с Сигизмундом. Блин, громко-то как! Даже учитывая, что усилившийся к вечеру дождь шелестит по лесу. Или мне это только кажется? На всякий случай, я пополз медленнее, стараясь шуметь поменьше. Ян и Сигизмунд добрались до своих целей гораздо раньше меня. Мне пришлось делать крюк, чтобы выйти за спину часовому и моим товарищам пришлось минут на пять замереть, лежа всего в паре метров за кругом света от костра.
Когда до немца осталось всего пять метров, я еще больше снизил скорость. Теперь меня обогнала бы даже черепаха. Ползу буквально по сантиметру, стараясь лишний раз не шуршать. Что ни говори, а в сейчас я просто обожаю дождь, заглушающий все остальные звуки! Такой мокрый, холодный и, главное – громкий… Три метра… Внезапно Чебурашка оглушительно чихнул – я аж вжался в землю от неожиданности. Внутренности перестали дрожать только секунд через десять, когда я понял, в чем дело. Еще полминуты пришлось потратить, чтобы убедиться, что чих не разбудил спящих. Думаю, Яну и Сигизмунду в этот момент тоже пришлось не очень весело. Наконец все снова успокоилось и я продолжил движение. Вот уже до часового остается чуть больше метра. Снова раздается чирканье зажигалки. Кури-кури… От рака ты умереть не успеешь! Я сжал покрепче штык-нож и подполз еще ближе. Немец нагнулся к костру, подбрасывая в огонь дрова. В этот момент я приподнялся и прыгнул, навалившись на него. Только потом я понял, что мог ведь свалить свою жертву прямо в костер. Вою было бы! Но повезло – лицо Чебурашки вжалось в землю в полуметре от огня. Он, похоже, даже не сообразил, что происходит и впал в какой-то ступор. Как-то вяло попытался стряхнуть навалившуюся тяжесть, то есть – меня… А первый вскрик раздался только тогда, когда лезвие штык-ножа вошло в его тело. Дернулся, было, один из спящих немцев, но и над ними уже выросли тени Яна и Сигизмунда. Я старался бить в шею. Не знаю сколько раз я ударил, но опомнился только тогда, когда тело подо мной замерло, а рукоять штык-ножа, ставшая скользкой от покрывшей руку крови, чуть не выскользнула из ладони. Только тогда я посмотрел как дела у остальных. Там тоже все кончено.
