Наделение северскими землями удельных братьев князя Василия имело своей целью не просто утоление их аппетитов, но и стремление сделать их лично заинтересованными в обороне южных и западных рубежей Москвы. Соседство их со служилыми князьями создавало на юго-западе страны обстановку противоборства сил, при котором верховным вершителем судеб должен был оставаться сам великий князь.
Столица России Москва впервые целиком передавалась во власть наследника престола. Тем самым кончилась «почти двухсотлетняя система владения Москвой по жребиям»[275]. Да и права удельных братьев на подмосковные села были сильно ограничены.
Духовная грамота Ивана III подчеркивала подчинение младших братьев Василию Ивановичу. Им теперь запрещалась чеканка монеты в уделах, сбор московской тамги (из нее они получали лишь небольшие отчисления). В московских дворах удельным братьям запрещалась торговля. Выморочные уделы должны были присоединяться к великокняжеским землям[276].
Так в своем завещании Иван III как бы подводил итоги объединительного процесса за бурные годы своего правления.
Закончив дела мирские, Иван III обратился к делам духовным. Надо было и о «спасении души» подумать, и выполнить то обещание, которое им было дано Иосифу Во-лоцкому, — заняться искоренением вольнодунцев. Волоцкий игумен заслужил одобрение и благодарность тем, что обеспечил в ноябре 1503 г. переход Рузы именно к Ивану III, а не к Федору Волоцкому (Иосиф Санин был «духовным отцом» князя Ивана Борисовича и присутствовал при составлении его духовной)[277].
21 мая по распоряжению Ивана III в Кремле разобрали старый великокняжеский Архангельский собор, служивший усыпальницей московских князей, и Алевиз Фрязин приступил к постройке нового собора. Великий князь, чувствуя приближение своей кончины, решил приготовить для себя пантеон. Рядом с собором другой итальянец — Бон Фрязин— начал сооружать колокольню с церковью Иоанна Лествичника[278].
Реальная власть в стране сосредоточивалась в руках сына Ивана III Василия Ивановича, который и являлся истинным вдохновителем антиеретической политики последних лет жизни своего отца. Братья княжича-наследника косо смотрели на счастливого распорядителя судеб. 8 февраля 1505 г. фогт Нарвы сообщил орденмейстеру, что Иван III смертельно болен и его сын Василий должен ему наследовать, хотя русские больше склонны к его внуку, и что между детьми великого князя назревает большая распря[279].
В такой сложной обстановке наследник престола решил вступить в брак, с тем чтобы обеспечить трон своей династии. По совету печатника Юрия Дмитриевича Траханиота, человека из окружения Софии Палеолог и близкого к Василию, княжич отказался от идеи женитьбы на иноземной принцессе и устроил грандиозные смотрины русским невестам. Василий как бы этим подчеркнул будущее отличие своей политики от политики отца: первенствующее место в ней должны занять дела внутрироссийские, а не внешнеполитические.
