– Ушел. – Трактирщик пожал плечами и принялся подбирать с пола глиняные осколки. – Дал мне три золотых и ушел куда-то к реке. По-нашему он ни бельмеса, но, по всему видно, что идет куда-то на острова. Пытался дорогу выспросить, и вот что нарисовал.
На куске тряпицы, которая появилась у Поля перед глазами, углем была нарисована Сенна, а посреди нее два острова. Маленький Сен-Луи и его более крупный собрат, Сите, были выведены неровными резкими линиями. Последний же был перечеркнут крестом.
– Надо ему помочь и поблагодарить, – превозмогая боль, мальчик спустился на пол и принялся натягивать рваную рубаху.
– Куда ты? – ахнул трактирщик. – Ты же на ногах еле стоишь, а все туда же, помогать. Монах себе это позволить может. Вон какой здоровенный, да и при деньгах, видать, раз так просто расстался с тремя золотыми ливрами.
– Надо помочь, – упрямо мотнул головой Поль, прижав мокрую тряпку к глазу.
Выскочив на улицу, он чуть было вновь не столкнулся с отцом. Жан сидел в грязи, привалившись к стене дома, и отплевывался кровью, зло зыркая по сторонам. Увидев сына, он попытался встать и продолжить экзекуцию, но мальчик, не дожидаясь его дальнейших действий, что есть мочи понесся по улице по направлению к реке.
Широкая спина, затянутая в коричневую сутану появилась на горизонте через пять минут сумасшедшего бега. Монах шел уверенно, полы его рясы, заляпанной жидкой грязью и навозом, волочились по земле, мешая ходьбе. На узком, необычном поясе гиганта висела странная кожаная сумка, шириной в ладонь взрослого человека, с другой стороны были привязаны два пухлых кожаных мешочка.
Остановившись на секунду, Поль постарался перевести дух, но, услышав злобные крики родителя, снова бросился догонять исчезающего за поворотом бенедиктинца.
Чертов лимит времени не давал простора для маневра. Подхватив бесчувственное тело паренька, Солодов бросился в сторону ближайшего трактира и, распахнув ногой дверь, с трудом протиснулся в узкий проход. Плошки и кувшины, стоящие на ближайшем столе, полетели на пол и разбились на десятки мелких осколков.
Положив ребенка на освободившуюся поверхность, хронотурист поманил к себе пальцем оторопевшего трактирщика, наводившего порядок за стойкой, и кивнул в сторону пострадавшего.
– Надо позаботиться, – буркнул Алексей, сверля француза взглядом, и чтобы окончательно разрушить языковой барьер, запустил руку в один из кожаных мешочков. Три монеты и кивок в сторону ребенка были сигналом к действию. Убедившись, что мужчина понял его правильно, Алексей еще раз пощупал у Поля пульс и подозвал суетившуюся рядом прислугу.
