И прежде редко спускавшаяся с небес на землю, мать постепенно воспаряла все выше и выше. Наконец Гонщик догадался, что это не парение над миром, а какое-то побочное существование — не над миром, а, скорее, за его пределами. Немного сбоку.
А потом — тот вечер. Отец, истекающий кровью в тарелку, стоявшую перед ним на столе. У Гонщика в руке — бутерброд. Мать, аккуратно убирающая нож в ящик. Совершенно спокойная.
«Прости меня, сынок».
Неужели это правдивое воспоминание? И если так, почему это вспомнилось лишь теперь? Неужели мать в самом деле такое сказала?
Игра воображения? Капризы памяти? Какая разница. Лишь бы не забыть.
Пожалуйста!
«Наверное, я только сделала твою жизнь труднее, а хотела другого… Все так запуталось!»
— Я в порядке. А что будет с тобой, мама?
«Со мной все уже стало и теперь ничего не будет. Пройдет время, и ты поймешь».
Скорее всего, он это вообразил. Только теперь ему очень хочется сказать ей, что вот, время прошло, а он так ничего и не понял. И не поймет.
Он приехал домой — к последнему из своих убежищ. Мотель «Голубой фламинго». Плата за проживание раз в неделю, вокруг пустошь и много места для парковки, удобный выезд на основные трассы.
Устроившись поудобнее, он плеснул в стакан виски. Шум дороги, звуки телевизора из соседнего номера, громыхание скейтбордов на стоянке, по-видимому облюбованной местными детишками. Изредка где-то в небе — треск вертолета дорожно-патрульной службы. Когда обитатели соседних комнат принимали душ или шли в туалет, в стенах урчали водопроводные трубы.
Он снял трубку после первого звонка.
— Я слышал, ты поставил точку? — спросил мужчина.
— Так оно и есть.
— А его семья?
— Наверное, все еще спят.
— Ясно. Да, сам Нино вставал чуть свет. Я говорил, что это совесть мучает его своими костлявыми пальцами, а он заявлял, что у него нет совести.
Короткая пауза.
— Ты не спросишь, как я тебя вычислил?
— Изолента поперек двери внизу. Ты прилепил ее обратно, но она потом плохо приклеивается.
— Значит, ты знал, что я позвоню.
— Рано или поздно. По обстоятельствам.
— Вот же мы с тобой убогие, а? Вокруг полным-полно всяких высоких технологий, а мы по-прежнему полагаемся на старый добрый скотч.
— Все методы хороши, если они помогают справиться с работой.
— Да, что-то в этом есть. Я и сам так думаю.
Гонщик не ответил.
— Ладно! Твоя работа закончена, верно? Ты своего добился. Есть ли смысл продолжать?
— Нет.
— Есть планы на вечер?
— Ничего такого, что нельзя отменить.
