Не перенося одиночества, необходимости возвращаться в пустые квартиры и терпеть свободные дневные часы, Гонщик старался себя чем-нибудь занять. Брался за все, что предлагали, порой сам искал дополнительную работу. Даже однажды получил в каком-то фильме эпизодическую роль со словами, за полчаса до съемок, когда оказалось, что актер заболел.
Режиссер все ему объяснил:
— Ты подъезжаешь на машине. Там стоит тот парень. Ты качаешь головой, как будто тебе жаль этого несчастного сукина сына, а потом выходишь из машины и облокачиваешься на дверь. Говоришь ему: «Решай сам». Понял?
Гонщик кивнул.
— От твоих слов просто веяло угрозой! — восхищался режиссер, когда начался обеденный перерыв. — Всего лишь два слова — каких-то гребаных два слова!.. Великолепно. Тебе стоит серьезно подумать о том, чтобы сниматься!
Он и сам подумывал, только не о съемках. В свое время «просто Гусман» довольно часто наведывался в заведение под названием «Бизонья лопатка» неподалеку от Бродвея в Лос-Анджелесском даунтауне. Еду там не подавали со времен Никсона, но название почему-то сохранилось, как уцелело и последнее меню, написанное мелом на доске над стойкой. Так что Гонщик начал захаживать в то местечко после обеда — завязывать беседы, ставить выпивку, упоминать о своей былой дружбе с Гусманом, спрашивать, не ищет ли кто первоклассного водителя. Через две недели он стал уже завсегдатаем, всех знал по именам и был обеспечен работой невпроворот.
Тем временем он начал пропускать съемки — и чем больше пропускал, тем тоньше становился ручеек стекающихся к нему предложений.
— Что мне им говорить? — пожимал плечами Джимми.
Через несколько недель агент сменил пластинку: «Им нужен лучший каскадер. Они все мне про это твердят. Им нужен ты». Звонил даже именитый итальянец со всеми его бородавками и складками на лбу, говорил с Джимми, причем лично, не через какого-то там секретаря или помощника. Лично, черт побери!
«Слушай, — звучал голос Джимми в автоответчике, к тому времени Гонщик перестал снимать трубку. — Даже если ты жив, мне уже все равно, если ты не понимаешь, о чем я». В его последнем послании говорилось: «Мы славно поработали, парень, но я потерял твой номер».
Из кабинки Гонщик набрал номер телефона, указанный на найденных у Кока купонах. На другом конце провода телефон все звонил и звонил — в конце концов, время было раннее. Тот, кто в итоге все же взял трубку, английским владел из рук вон плохо. Человек сказал, что «У Нино» еще закрыто и чтобы, пожалуйста, перезвонили после одиннадцати.
