И слушали по ресторанам ее
ворье, шулера и банкиры.
Она так наивно признанья ждала,
она униженья терпела,
куда-то спешила и с кем-то спала,
таблетки глотала, старела...
Ушли сбереженья, угасла краса,
а голос остался — порода.
С бульваров рыдала она в небеса
заветные песни народа,
и ноты брала так, что — с крыш воронье!
И льстило безумие: "Браво!",
но вот для забавы избила ее
бродяг полупьяных орава.
...Казанский вокзал задыхался в чаду,
глаза прижмуряя косые,
когда затихал под платформой на льду
Серебряный голос России.
* * *
Мальчик глухо и горько смеется,
хочет верить под роковый ритм,
что для подвигов повод найдется
и найдется пространство для битв.
Все вверх дном, и на кухне туманно,
как всегда от дымка анаши,
ухмыляются шлюхи с экрана
и политики врут от души,
он потерян для белого света,
но зачем-то вечерней порой
снова, снова включает кассету
с давней песней "Последний герой".
Сердце в пьяной истерике бьется,
шепчет иглам и лезвиям бритв,
что для подвигов повод найдется,
и найдется пространство для битв,
словно что-то зовет за стеною,
обещает борьбу и успех...
И восходит Война над страною,
отмахнув героиновый снег!
...Но уже ничего не случится,
мальчик спит на подушке сырой,
и успела кассета разбиться
с давней песней "Последний герой".
Для других над дорогами вьется
птица-месть выше робких молитв...
И для подвигов повод найдется
и найдется пространство для битв!
КОМИССАР
За рекой гремит гроза,
вольный ветер вьется...
Разметнулась степь-краса
от Луны до Солнца,
пьет багряное вино
ей ли бой — не пара?
Здесь лихой разъезд Махно
сцапал комиссара.
Сцапал комиссара.
Была драка — свара,
из седла он полетел
с одного удара.
Скачут хлопцы в зной и в дождь
по степи ковыльной.
Дегтем надпись: "Хрен уйдешь!"
на тачанке пыльной.
Комиссар в плену дрожит,
пропуск его выдал,
ох, и рады парни: “Жид!"
день веселый выпал,
день веселый выпал —
Изя Кац к ним "прибыл"!
Глянул в пропуск есаул,
Кацу плетью всыпал:
— А за то тебя я бью,
комиссар пархатый,
что в расход мою семью
ты пустил за хатой!
Наши близкие давно
тлеют на погосте, —
выгреб ты у них зерно
до последней горсти!
До последней горсти!
Черепа да кости
там, куда ты приходил
с продразверсткой"в гости"!
Вот в пустынное сельцо
верный путь приводит.
На высокое крыльцо
