Иначе у российского капитала по-прежнему останутся два лица: одно — на свету, другое — в тени.
Устранение стимулов к нелегальной деятельности и жесткий госконтроль над экспортом — необходимое условие для остановки кровопускания в нашей экономике. Но не единственное.
Мозги у жаждущих сжульничать всегда, как правило, работают лучше, чем в блюстителей государственной выгоды. Кто день и ночь думает, как обойти закон, тот рано или поздно додумается, как его обойти. Поэтом решать проблему бегства нынешнего российского капитала за границу невозможно без изменения природы самого этого капитала.
В послании парламенту президент Путин повторил уже не однажды им ранее сказанное: "Я против передела собственности. Передел собственности может быть для экономики и социальной сферы еще более опасным".
Тем днем, когда это прозвучало, мне подарили журнал "Гражданин", где была напечатана статья Владимира Тюрина, крупного русского хозяйственника, руководителя Арзамасского машзавода — монополиста по производству отечественных армейских бэтээров. В ней Тюрин написал: "К Путину у меня всего два вопроса. Почему за газ, который бесплатно хранится в недрах нашей — моей Земли, я должен платить Вяхиреву, а не государству? За трубы, за транспортировку — да, тут я согласен платить Газпрому. Но за "бесплатный" газ, за "всенародную собственность" я должен платить народу, то есть государству.
И второй вопрос Путину. То же в отношении с нефтью. Нефть — бесплатна. И никакие "нефтепромы" не имеют права получать за нее бешеные деньги. За добычу ее, за доставку получайте полной ценой. Остальное, повторюсь, должно получать государство, и только оно.
Все это можно и нужно исправить одним росчерком президентского пера — в две-три строки Указа: никакие мамуты, никакие березовские всенародной собственностью не владеют. И точка".
Под этим воззванием Тюрина можно, наверное, собрать миллионы и миллионы подписей. Дармовая передача государственных недр частным компаниям — это такая вопиющая несправедливость, смириться с которой нормальному человеку крайне трудно. Но если бы вдруг завтра Путин изменил свою позицию и черкнул пером под указом в духе Тюрина или провел бы закон о национализации недр через послушный ему ныне парламент, то попранная Ельциным и Чубайсом социальная справедливость вряд ли бы была восстановлена, ибо в этом случае вряд ли восторжествовал бы здравый смысл.
При Сталине не только богатства недр, но и вся госсобственность использовались государством таким образом, что, невзирая на страшную войну, страна в кратчайшие сроки прошла путь от сохи до атомной бомбы и спутника. Но тогда чиновничество, с одной стороны, искренне верило в идею всеобщего блага, с другой — отвечало за результаты своего труда не кошельком и даже не свободой, а собственной жизнью: провалил дело — поставят к стенке за вредительство. При Брежневе идеология омертвела, верхушка номенклатуры получила возможность с комфортом править в свое удовольствие, но она держала под тотальным партконтролем деятельность всех хозяйственных структур, и экономика, хоть и со сбоями, но работала. При Горбачеве угроза потери партбилета перестала действовать, появились зачатки рынка в виде кооперативов и СП, и ни КГБ с Комитетом госконтроля, ни Генпрокуратура с ОБХСС не смогли уследить за тем, как чиновничество употребляет госсобственность для личной наживы. И мы получили небывалые для мирного времени очереди за предметами первой необходимости.
