Я хочу привести вас в восторг от созерцания Вселенной, от ожидающей всех судьбы, от чудесной истории прошедшего и будущего каждого атома. Это увеличит ваше здоровье, удлинит жизнь и даст силу терпеть превратности судьбы…»
Цель Циолковского – не полет в космос, не высадка на Луну, не даже освоение околосолнечного пространства. Цель несравненно более высокая – счастье человечества.
Дорогу на космодром проложили сравнительно недавно – и четверти века не прошло, – а строили тысячелетия. И эта книга – рассказ о строителях этой дороги. Об их мечтах и опытах, об их открытиях и заблуждениях, ошибках и свершениях. Да, да, о заблуждениях тоже надо непременно рассказать. История заблуждений – очень поучительная история. Я бы не хотел идеализировать своих героев. Было и упорство в заблуждениях, и честолюбивый авантюризм, и даже преступное желание отмежевать свои работы от целей, достижению которых эти работы призваны были служить. Это были очень разные люди, вы увидите. Они родились в разное время, исповедовали разные взгляды, жили в разных странах, на разных континентах. Их разъединяет многое. Но лучших, честнейших, благороднейших, вне зависимости от того, когда и где они жили, объединяют вселенские заботы, о которых так хорошо написал Циолковский. Эти люди – революционеры в науке и технике, – создавая новое, были устремлены в будущее, думали о будущем, тревожились за будущее. Лучшие из них в своих мечтах и проектах мысленно жили вместе с нами, в нашем времени. И я хочу, чтобы вы почувствовали себя звеном единой цепи мысли, опыта и дела, новой молодой рабочей сменой, которая продолжает великую стройку человечества - дорогу на космодром. Мне хочется, чтобы, увидев сообщение о запуске очередного искусственного спутника Земли, вы не отложили бы равнодушно в сторону газету, а задумались, на миг удивились и сказали бы себе: «А ведь это чудо!…» Мне хочется, чтобы, глядя на телевизионный экран во время прямой передачи из космоса, вы волновались за этих людей на экране; хочется, чтобы, увидев ни с чем не сравнимое зрелище старта гигантской ракеты, вы на секунду ощутили острый восторг победы. И даже в ракете неодушевленной, на вершине которой нет человека, такого ранимого и слабого, такого сильного и всемогущего, – даже в такой ракете, под обтекателем которой свернулся, как бутон цветка, межпланетный автомат, ждущий минуты, когда живая сила распрямит хлысты антенн и развернет плетеные чашки его локаторов, даже в такой ракете скрыто чудо. Конечно, неодушевленное потому еще называется неодушевленным, что оно не может захватить нашу душу, и, конечно, нелепо переживать за какую-то пусть очень «умную» и дорогую, но все-таки чужую для вас машину: не вы ее сделали, не вы запускали, не вы встречали, если положено ей вернуться. Но мне хочется, чтобы и тогда вы почувствовали ее немного своей. Ведь она наша, ее построили люди, значит, она и ваша тоже, пусть немного.
