— Снимите копии писем покойного светлейшего, я их покажу нашей старшине, пусть примут решение.
По указанию Иловайского его писари быстро скопировали документы, которые затем были переданы Евтифию Чепеге, а уж по возвращении из Черкасска он не преминул поместить их в зорко охраняемый железный ящик.
— Как думаешь, — спросил Дикуна рослый, в веснушках казак, близко к сердцу принявший претензии донского атамана, — наше правительство оставит контракт в силе или даст ему отставку?
— И гадать нечего. Чепега и старшина свое не упустят.
К Ейскому укреплению двигались через Азов при порывистом холодном ветре, моросил мелкий дождь. Вокруг расстилалась пустынная степь, уже слинявшая от летних красок. В само укрепление переселенческая колонна дотащилась на пределе человеческих сил. Усталость валила людей с ног, еще больше стало больных. Отощали и обессилели кони, едва передвигались смирные и безотказные волы. Где и как разместиться? Когда об этом зашел разговор у начальника гарнизона, черноморцам сказали:
— По правилам, вас следовало бы месяца два подержать в карантине, подальше от нашего военного поселения. Но коль двигаться дальше вам невозможно и надо зимовать у нас, то занимайте возле укрепления все, что сохранилось от турок. *
Полуразвалившиеся землянки, остатки летних загонов для скота и навесов для сушки рыбы, всякое иное подобие
строений — все пошло для размещения переселенцев и их живого тягла. Под жилье приспособили два обветшавших ханских соляных амбара. Походную церковь разместили в бывшем ханском жилом доме. Наскоро, с лихорадочной поспешностью сооружались крыши над головой, лишь бы хоть как‑то уберечься от холодов и ненастья. По всему периметру укрепления, вблизи его прежних границ, кипела горячая работа.
Федор Дикун разыскал Кодашей в тот самый момент, когда Кондрат ладил пучки камыша над низким остовом бывшей землянки, приспособив вместо прогонной матицы две сбитые воедино доски от собственной мажары. Неунывающий казак подмигнул гостю:
— Ну как, сойдет за дворцовый терем?
В тон хозяину улыбнулся и Федор:
— Сойдет.
Жена Кодаша Ксения и дочь Надежда сноровисто скручивали заготовки камыша на кровлю, приостановили свое занятие, атаковали Федора расспросами, полагая, что он ближе к войсковому начальству и потому более осведомлен, чем они, Кодаши. Их интересовало, верно ли передают люди, что всем им придется здесь зимовать и только весной они отправятся на Кубань, как устроился в укреплении атаман Чепега. Дикун подтвердил сведения о долгой стоянке, а относительно кошевого сообщил:
