— Чего еще хотите?
— А все того же, что было в прошении, — за всех ответил Федор Дикун. — И может быть, немного больше.
Пузыревский глубокомысленно наморщил лоб, потом после краткой паузы с деланной непосредственностью полез в души казакам:
— Вот что, боевые орлы. Пишите прошение на имя императора со всеми вашими обидами и просьбами. Избирайте 14 делегатов из самых храбрых и достойных своих товарищей, они поедут в Санкт — Петербург и лично обо всем доложат монарху, а я помогу вам своими хлопотами.
Полковник попросил лист бумаги, чернильницу, пару гусиных перьев и не поленился от имени казаков составить донесение царю. Потом отдал бумагу Дикуну. Тот вручил ее Ивану Мигрину и предложил:
— Погромче прочтите вслух для всего круга.
Писарь не спеша, старательно произносил угодные
казакам фразы, которых и не содержалось в донесении. Гнусный фарс и вероломство были заранее предусмотрены сценарием Пузыревского, Котляревского, Мигрина, теперь они лишь разыгрывали его перед простодушными, в большинстве своем неграмотными казаками, «хитростно» переглядываясь друг с другом.
— Вот за сие спасибо, — на веру воспринимая подлую фальшивку, вразнобой заговорили участники круга, на котором присутствовало более двух тысяч человек.
Убаюканные и усыпленные прожженными пройдохами, казаки, не ожидая никакой беды, дружно сформировали представительную делегацию к царю, включив в нее четырех самых активных своих предводителей из числа участников персидского похода и десятерых — от екатеринодарских жителей и куренных селений. Первыми назывались Дикун и Шмалько.
В многострадальной эпопее сиромах разверзлась еще более страшная пропасть.
«Ежели… останутся без послушания… упорными — арестовать всех и взять под стражу».
Из предписания Новороссийского военного губернатора, генерал — лейтенанта Н. М. Бердяева.
Заполучив обманным путем согласие схода бунтарей на делегирование его посланцев к царю и восстановление в прежних должностях главных войсковых чиновников и куренных атаманов, правительство Котляревского при содействии изощренного консультанта Пузырев- ского, словно цирковой фокусник, обставляло проводы делегации в Санкт — Петербург. Совершался поистине трюкаческий отвод глаз людей от потайных замыслов устроителей поездки. Создавалась видимость, будто делегация наделена какими‑то полномочиями, честью и достоинством всей Черномории. Для вящей убедительности Котляревский распорядился хорошо приодеть делегатов, дабы им презентабельней выглядеть в столице.
