Примерно в том же духе был изложен ряд других обид черноморцев на свое командование. Прочитав казацкое прошение, Кордовский в сопровождении его подателей и старшин направился в центр бивуака недовольных.
Уже изрядно струхнувший, он не ввязывался в острые споры, а всячески пытался разрядить обстановку увещеваниями:
— Ваша просьба будет уважена. Провиант дадим. Но
Бога ради, идите по куреням и не создавайте всему войску порока и бесславия.
В ответ неслось:
— Мы не бунтуем и в курени не пойдем. Будем ждать приезда войскового писаря, пусть он нам доставит удовольствие.
Через два дня писарь, то бишь атаман Котляревский, появился. У него от удивления глаза на лоб полезли, когда увидел посреди крепостной площади вооруженных казаков, блокировавших подходы к войсковой канцелярии.
— Успокойтесь, хлопцы, — то и дело повторял он, оборачиваясь направо и налево.
Ознакомившись с требованиями походников, вошел в их толпу с уговорами. Расчетливо посулил:
— Отдохните в Екатеринодаре три дня, а потом отправляйтесь домой на заработки. Мы тем временем изучим ваши просьбы и доставим вам удовольствие.
Многоопытный канцелярист не посмел даже заикнуться казакам о своем повышении по должности. Не та была ситуация. Когда он прибыл из Москвы в Екатеринодар с коронации Павла I, фактически ему уже была вручена власть кошевого атамана, о чем он дал знать войску в ордере от 22 мая. Теперь же он скромничал, прикидывался всего — навсего гшсарьком.
Вкрадчивый, успокоительный тон разговоров Котля- ревского с казаками усыпил бдительность многих из них. Между тем старый хитрец и не думал идти им навстречу, напротив, в его голове вынашивался план осуществления повальных репрессий против походников — сиромах. Среди последних под его воздействием произошел раскол. Немало казаков разошлись по домам. Но большинство все же обосновалось на крепостной площади, образовав тут мятежный табор в 300 человек.
Почти все хлопцы с площади перебрались в куренные казармы и поскольку им была обещана выдача войскового провианта — сами открыли себе доступ к складам и магазинам. Бродили по городу, заглядывали в шинки, встречались с горожанами и подробно посвящали их в перипетии тяжкого похода.
— Да вы, братцы, побывали как на Голгофе, — сказал Федору Дикуну екатеринодарский поселенец — землероб Сидор Бондарь, когда походник, проходя мимо его хаты, попросил вынести ковшик колодезной воды для уголения жажды. 6 Заказ 33
— А теперь нам здесь Голгофу устраивают, — утирая рукавом вылинявшей свитки мокрый подбородок и тем- но — пшеничные усы, произнес Дикун. — Бьются наши хлопцы за правду, а правительство кривдой побивает.
