"Пусть ходят трудными путЯми" — кредо Риккардо Мути. И нет вопросов: что есть класс Чикагского симфонического оркестра, и кто есть Риккардо Мути в гильдии дирижеров.
Истории оркестра 120 лет. Чикагский бизнесмен Чарльз Норман Фей предложил Теодору Томасу, в то время ведущему дирижеру Америки, создать симфонический оркестр. Что Теодор Томас и сделал. Маэстро ушел из жизни всего через три недели после торжеств по случаю открытия Концертного зала в Чикаго, постоянной резиденции оркестра. Сегодня визитной карточкой оркестра называют записи с дирижером Фрицем Райнером. Георг Шолти с оркестром впервые дал триумфальное международное турне. Тень русского гения оставили в оркестре Сергей Рахманинов и Сергей Прокофьев. Конкурс в оркестр — двести-триста человек на место, музыканты съезжаются со всех стран мира. И, как и 120 лет назад, они выходят на сцену в черных фраках, вечерних платьях. Есть в оркестре свой обертон — гордость музыканта за свой оркестр. Здесь Дэниел Гингрич держит не просто валторну, а валторну Чикагского симфонического оркестра, здесь Джеймс Росс бьет не просто в барабан, а в барабан Чикагского симфонического оркестра. О таком вот патриотизме американцев, — вспоминала я, — рассказывал мне вице-адмирал Ярыгин после визита на авианосец Enterprise. Риккардо Мути выступал с Чикагским симфоническим оркестром в 70-х годах. В 2010-м оркестр возглавил. "Я был молодым тогда, — поприветствовал маэстро музыкантов. — Теперь вы не увидите руины". Риккардо Мути записал с оркестром и хором "Реквием" Верди, и две премии "Грэмми" — за лучший альбом классической музыки и лучшее хоровое исполнение упали на счет Bank of Amerika легендой.
Явление по имени "ДИРИЖЕР" — одно из непостижимостей музыки. Казалась бы, у каждого дирижера в руках дирижерская палочка, каждый связывает четверти, каждый движением руки собирает из звуков музыку… Но вот выходит к дирижерскому пульту Риккардо Мути.
Во-первых, выходит не сразу. Свистит, аплодирует ли публика или ждет, затаив дыхание, Риккардо Мути выдерживает ему одному известную паузу. Дверь открывается. Маэстро стремительно идет среди пюпитров, поднимается на дирижерский пульт. "Я каждый день бессмертным сделать бы желал". И замирает. Снова — пауза. Долгая. Риккардо Мути недвижим, голова чуть склонена вправо… Как сладостно оказывается звучание уже первых аккордов! Риккардо Мути стоит, как вкопанный. Движения рук его пластичны, решительны, беспрекословны. Он так подхватывает пианиссимо, как мать принимает младенца. Он насыщает звуки жизнью композитора, его настроением, расцвечивает красками утраченного времени. Риккардо Мути величественен, как римский патриций перед сенатом. И вдруг! Словно смерч проносится по сцене! Дирижерская палочка — то вверх, то вниз. Риккардо Мути — то как пружина, подпрыгивает, то припадает прямо на колено… лишь бы исчезнуть, раствориться, наконец, в музыке, а оркестр исчез бы в маэстро, чтобы извлечь музыку сфер и возложить или бросить ее перед публикой, как священную жертву.
