Мой отец погиб под Сталинградом в сорок третьем году. И эти безвестные красноармейцы — все они — мои отцы, которые втрое младше меня. И я, оглаживая бархат красного гроба, оглаживаю гроб отца. И, кидая песок в переполненные гробами могилы, я кидаю песок в могилу отца. И все мы: собравшие эти кости по оврагам и опушкам, погребающие их на сосновой поляне, развешивающие над могилой кадильные дымы, рыдающие под звуки оружейного салюта — мы отдаём наши сыновьи долги павшим отцам. Искупаем свои перед ними вины. Участвуем в будущем их воскресении — воскресении из мёртвых, которому учил великий русский космист Николай Фёдоров.
Пасхальное восстание из праха, о котором проповедовал Христос, смертию смерть поправ, это воскрешение возможно. И когда-нибудь, пусть через тысячу лет, здесь, на опушке, разверзнется могила, и из неё встанут в рост прекрасные, чудесные в своём воскрешении молодые люди с ангельскими светоносными лицами. И если это будет зима, берёзы вокруг покроются зелёными листьями, а в снежных полях распустятся райские цветы.
Поисковики, чьи отряды множатся год от года, движутся к полям былых сражений от кольских скал до крымских горячих гор. Без понуждения, без поощрения государства, движимые одним только загадочным чувством любви и вины собирают останки погибших отцов. Этих людей всё больше. Их труд беззаветен, побуждающие их чувства таинственны и возвышенны. В своей работе они встречаются со смертью, встречаются с бессмертием, встречаются с грозной и великой русской историей, исполненной жертв и побед.
Государство, которое посылало в бой безвестных солдат, которое уцелело благодаря их героической смерти, выглядит бездушным и бессовестным, отворачиваясь от этих непогребённых костей. Оно не уцелеет, если над каждым из убитых не прозвучит надгробное рыдание. Оно, государство, не сможет строить города и заводы, пускать звездолёты, учить и исцелять, если не соберёт с полей великой брани останки героев и не воздаст им высшие военные и религиозные почести.
Мы сидим за поминальной трапезой. Передо мной — старик с тёмными, как реки, морщинами, может, последний ветеран войны, доживающий свой век среди этих калужских селений. Лица русских старух прекрасны в своём тихом озарении. Вице-губернатор в чёрном костюме, запорошенном красным песком. Мы все — народ, все — братья, все — дети великих отцов, все, кому предстоит добывать священную русскую Победу. Небо над нами сочится тихим дождём. Не плачет, а мироточит.
