Чета Самошиных билась на земле дни и ночи, понимая всю тщету своих усилий среди свирепого рынка, бандитских банков, разбойных перекупщиков, баснословно дорогой сельскохозяйственной техники, усваивая драгоценный опыт неудач, опыт нескончаемых трудов на земле, понимая, сколь велик и многотруден удел русского крестьянина, которому то ли во благо, то ли в великое наказание достались эти неоглядные поля.
Отложив на время учебники агрономии, Андрей пошёл в политику, понимая, что в ней, в политике — вся путаница человеческих отношений, вся неразбериха хозяйственных механизмов, все пороки и глупости нелепого окружавшего его общества, не дающие колоситься хлебу и телиться корове. Не может быть доброго поля в дурном государстве.
Андрей собрал вокруг себя друзей, которые исповедовали русский символ веры, исповедовали русскую идею. Эти молодые патриоты взялись помогать ему на выборах в местные органы власти. Талантливые, дерзкие, они сумели обыграть на выборах мелкотравчатых лукавцев, корыстных хитрецов и заскорузлых аграрников советской волны, растерявших свои колхозы и совхозы среди бушующего рынка. Андрей Самошин стал главой района, превратив его за пару лет в лучший среди районов Тульской губернии.
В районе росли урожаи, надои, увеличивалось население, крепло благополучие. Хотя о каком благополучии могла идти речь в лихие для народа годы?
Неуёмный Самошин, которому в районе показалось тесно, решил дерзать на должность губернатора Тульской области. И на выборах с помощью всё тех же друзей вышел во второй тур, где оказался лицом к лицу с Василием Александровичем Стародубцевым — аграрием от Бога, Героем Соцтруда, подвижником ГКЧП, любимцем народа. Силы были неравны, и в этой политической схватке Самошин узнал, что такое изнанка политики, какова беспощадность чёрных пиарщиков, работающих прицельнее и жёстче, чем пулемёты афганских моджахедов. Его обливали варом, посыпали птичьими перьями, угрожали, клеветали, грозили судами и снайперскими винтовками. И Самошин, ожесточаясь, проигрывая, уступая победу соперникам, покидал поле боя изнурённым, обугленным, но не сломленным. Для пассионариев поражение служит поводом для нового прыжка и удара.
Поварившись в кипятке губернской выборной кампании, перевидав множество людей, усвоив уроки человеческих отношений, познав политическую науку, о которой не написано в учебнике, он искал себе новое поприще.
Кругом на неоглядных полях погибали огромные, прежде цветущие хозяйства, как погибают выброшенные на берег киты. Догнивало на машинных дворах железо, бывшее когда-то тракторами и комбайнами. Высились ржавые водонапорные башни и руины скотных дворов, словно в них попали бомбы. По деревням гулял пьяный ветер, и уцелевший от пьянки и тоски народ валил в города. Среди погибших хозяйств Самошин выделил одно, ещё недавно громадное и зажиточное, награждённое орденами и красными знамёнами, а теперь находящееся на грани банкротства, готовое перейти в руки удачливого коммерсанта, чтобы потом на этих некогда тучных землях возникли элитные коттеджи, парки развлечений, места фешенебельных утех для столичных богачей.
