Но у нас до сих пор в мозгах нынешнего руководства во главе с Путиным господствует ультралиберальная формулировка бывшего министра финансов А. Кудрина, что повышение зарплат неизбежно ведет к росту инфляции. И сейчас, когда в условиях кризиса Путин все время повышал пенсии и зарплаты беднейшим слоям населения, оказалось, что никакого роста инфляции это повышение не вызвало, а ровно наоборот, привело к снижению инфляции и увеличению поступлений в бюджет от ненефтяного сектора экономики. Но это непонятно только нашим либеральным догматикам, стремящимся удушить российскую экономику, как это они делали на протяжении всех 1990-х гг. Зато это было понятно даже «гусляру Садко», который, имея бесконечное количество денег, всегда находил для них не менее бесконечное количество товаров: сначала местных, потом московских, затем заморских и т. д. И то, что знал «гусляр Садко», к сожалению, неведомо дважды «лучшему министру финансов мира» А. Кудрину, зато понятно лауреату Нобелевской премии П. Кругману.
Честно говоря, Путин меня приятно удивил как своим глубоким вопросом, так и очень тонким уточнением на ответ Кругмана: «Великая депрессия закончилась, как известно, Второй мировой войной, разрушениями и необходимостью восстановления хозяйства целого региона мира, всей Европы практически. Потребовались новые продукты, открылись новые рынки». Но в 1940–50-х гг. половина индустриальной мощи мира находилась в США, которые стали с помощью «плана Маршалла» локомотивом мирового экономического развития. И, чтобы осуществить «стимулирование спроса» (как государственного так и частного потребительского спроса) США потребовалось сконцентрировать в своих руках огромные финансовые ресурсы, которые помогла им получить экономическая доктрина Кейнса.
Кейнсианство исходило из того, что первоначальное распределение общественного богатства, происходящее на рынке, несправедливо, т. к. богатые становятся богаче, а бедные — беднее, что сдерживает рост потребительского спроса и порождает социальное напряжение. Поэтому государство при помощи налоговой системы призвано осуществить вторичное перераспределение создаваемого общественного богатства, которое способно сформировать мощный потребительский класс («средний класс») в 60–70% населения, а не 20–30% реальных потребителей, как при классическом либерализме. При этом налоговая нагрузка на богатые слои населения увеличивалась в разы: к примеру, подоходный налог для самых богатых увеличился с 24% (1920-е гг.) до 90% (1950 г.) и т. д. (подробно об этом можно почитать в книгах того же П. Кругмана). И когда Путин ставит задачу создания мощного «среднего класса» в России при плоской шкале (в 13%) подоходного налога, то это из области ненаучной фантастики, т. к. этого не удавалось сделать еще никому в мировой истории. Не удастся и Путину, если, конечно, он не «маг» или «джин» из сказок Шехерезады.
