Где, у кого искать ее, я думаю, прозу, не даму. У Алданова? Он так поссорился с М.С. Цетлиной, нашей издательницей, что боюсь сунуться, но кроме того, его проза «не курьезна» больше, примелькалась, истерлась, и сказать ему, судя по последнему роману, «Пиши, как хочется»
[10], кроме цитат, нечего. Это — между нами. Марк Алекс<андрович> такой любезный человек и чувствительный, что я бы не хотел… О других не вспоминаю. Если что появится любопытного в нашем «портфеле», я с Вами поделюсь. А пишу я Вам об этом сейчас для того, чтобы просить Вас, что, если Вы узнаете про какую-нибудь прозу, где-нибудь лежащую без дела, — напишите мне, и мы постараемся привлечь ее к нам. Собственно, мы еще мало кому писали. Только на будущей неделе у нас будут печатные бланки, которыми «устрашать» проще.
Когда Вы соберетесь сюда? Рейзини[11] мне говорил об этом так туманно, что должен спросить у Вас. Приезжайте!
Сердечный привет от Сони[12].
Ваш
Посткрыптум <так!> забыл — мы очень рассчитываем на Вашу библиографию, рецензии на книги, театр, синема, картины и письма отовсюду, где Вы будете.
Еще хочу сказать, что, когда мы говорим «без политики» — это значит без мелкой партийно-фракционной полемики, которой набивались толстые журналы. Но есть политика — миро-отношение, без которого нет жизни и не может быть смысла в наших «Опытах». Вы меня понимаете. Такой политики мы от Вас и ждем!
2. Р.Н. Гринберг — Г.В. Адамовичу
11.1. 53
Дорогой Георгий Викторович
Вы должны быть в Англии[13]; Вы мне нужны по следующему делу:
В программу «Опытов» входят так наз<ываемые> анкеты — Вы знаете, что это такое. Мы хотим задавать в каждом № наших сборников по одному вопросу иностранцам; вопросы должны быть интересны русским читателям; то, что нас интригует больше всего — узнать о России, об ее отношении к остальному миру, о нас самих; вопросы могут быть узко литературными, предпочтительно, однако, более широкие, на темы общественно-культурные, но не политические.
Так вот, какой такой вопрос задать им для первого №? Я Вас спрашиваю. В зависимости от вопроса, содержания его, мы и напишем и адресуем либо философам, либо писателям, или политикам, или поэтам, словом, каждому свое. Француз, англичанин, немец, американец и, возможно, итальянец — каждый крупного калибра — должен будет отписать нам ответ, а люди эти, за редчайшими исключениями, ответчивые. Что Вы думаете обо всем таком?[14] Будьте тоже ответчивы и веселы — пишите, жду.
