Нѣсколько ступенекъ вели отъ башни къ жилью на большой дорогѣ. Что это за длинная дорога была, прямая, безконечная! Она вела отъ фермы къ дому, который стоялъ на косогорѣ, покрытомъ лѣсомъ, и подъемъ былъ такъ крутъ, что четыре лошади съ трудомъ могли встащить карету. "Но люди того времени, по словамъ m-me Вирье, были менѣе требовательны, а лошадей на конюшняхъ было больше"…
Во всѣ времена добрыя лошадки довозили посѣтителей и посѣтительницъ въ Пюпетьеръ… Всѣ располагались въ общей комнатѣ: мужчины въ одной половинѣ, дамы въ другой. Послѣ веселаго ужина бывали танцы, и всѣ уѣзжали съ чувствомъ благодарности за оказанное гостепріимство, на которое не было сдѣлано никакихъ затратъ, кромѣ разведеннаго огня въ каминѣ, нѣсколькихъ цыплятъ съ птичьяго двора да простого местнаго вина.
Анри не собирался что либо мѣнять въ традиціяхъ дома. Водя жену по комнатамъ, изъ зеленой въ желтую, изъ желтой въ синюю, онъ разсказывалъ про каждую изъ нихъ сложившуюся легенду. Въ старинныхъ домахъ держатся всякія преданія объ умершихъ обитателяхъ. Души дорогихъ усопшихъ ночью витаютъ въ нихъ.
Передъ Анри, точно живая, стояла его старая, суровая бабушка, маркиза де-Вирье. А жена его видѣла ее его глазами. Маркиза представлялась имъ въ своей комнатѣ, обтянутой фландрскими обоями съ занавѣсями изъ стариннаго камлота. Въ углу стояла ея большая кровать съ четырьмя колонками, обитая желтымъ сукномъ. Въ ногахъ этой большой кровати постель ея горничной.
У Анри разомъ воскресли въ памяти всѣ впечатлѣнія ранняго дѣтства. Ему казалось, онъ слышитъ исторію о Гаспардѣ де-Прюнье, которую столько разъ ему разсказывала бабушка.
Эта Гаспардъ была его прабабка, которая, во время оно, продала, "безъ всякаго уваженія къ своимъ феодальнымъ правамъ", старую башню.
За это портретъ этой святотатственной прабабки уже давно висѣлъ внизу въ залѣ перевернутымъ къ стѣнѣ. Съ нимъ было поступлено почти такъ же, какъ съ портретомъ Марино Фальеро въ Венеціи: тотъ завѣсили чернымъ флеромъ.
Вся гордость ея рода пробуждалась въ старой маркизѣ де-Вирье при воспомннаніи, что всѣ женщины ихъ рода имѣли право, наравнѣ съ царственными принцессами, поступать въ Chartreuse блаженной Сильвіи. Ей казалось, она слышитъ щелканье кнута почтаря, когда она въ первый разъ въѣхала во дворъ монастыря. Право это длилось съ давнихъ поръ. Для этого монастыря, построеннаго подлѣ ихъ владѣній, Вирье были уже въ 1000 году достославными благодѣтелями.
