Литература, однако, стояла на месте. Каждое утро Лунин доставал из ящика пачку бумаги и, просидев над ней старательно около часа, бросал обратно в стол и уходил гулять. Воображение не работало. Ему казалось, что какие-то давние воспоминания остановили работу его сознания — но что это было, он вспомнить не мог.
Когда настал день праздника, решение все-таки посетить его у Лунина уже совсем созрело. Кириллов был прав: это был не более чем один вечер. В конце концов, легкая встряска и новые впечатления, может быть, даже пошли бы ему на пользу и оживили воображение. Медитации и тексты никуда не делись бы. По крайней мере, за один вечер, проведенный в гостях, в дружеской компании.
Решившись окончательно, Лунин с легкой душой направился домой в гостиницу — поворотный момент застиг его, как обычно, на прогулке. Вокруг опять было совсем пусто, людей не было: наверное, все как один на празднике, подумал он, стараясь придать ситуации комический оттенок. Это как-то сгладило бы ощущение, что он занимается все-таки чем-то не тем.
Дверь в номер опять была приоткрыта, как и в прошлый раз, в первый вечер в этой гостинице. Наверное, Кириллов опять зашел, подумал Лунин и почти обрадовался этому — можно было поехать вместе. Кстати, он забыл тогда спросить его, как он все-таки попал в номер. С памятью творилось что-то неладное, но уходя, дверь он запер на ключ, это он помнил точно.
Открывая ее сейчас, он поднял руку в дружеском приветствии — и так и замер с поднятой ладонью. То, что было внутри, ничем не напоминало привычную ему обстановку. Стол был перевернут, бумаги разбросаны, ковер на полу свернут в большую трубку. В ноздри ему ударил странный запах, от которого делалось тревожно. И тут он заметил тонкую дорожку крови, ведущую к свернутому на полу ковру.
Медленно и почти спокойно Лунин прикрыл за собой дверь, войдя в номер. Это было как продолжение одного из его кошмаров. В одну долгую безумную секунду он даже было подумал, что он так и не вышел из какой-то своей медитации, но сразу опомнился. Это была реальность.
Осторожно, стараясь не наступать на капли крови на полу, он подошел к ковру и отвернул край, уже догадываясь, что он увидит. Человек лежал спиной кверху, и затылка у него не было — череп был стесан или скорее даже вмят внутрь сильным ударом. Лунин прислушался, но дыхания не услышал. Что бы тут ни было, какая-то история здесь уже закончилась.
Первым желанием его было бежать без оглядки и постараться забыть об этом, как будто ничего этого никогда в его жизни и не было. Но это не выглядело очень разумным. Выпутываться из трудных ситуаций надо было аккуратно, чтобы не сделать хуже.
