С окончанием речи более официальная часть банкета, видимо, была закончена, и гости разбрелись по залу, разбившись на небольшие группки. Карамышев почти сразу скрылся за одной из дверей, наверное, ему надо было отойти после речи. Моника стояла в дальнем углу зала с бокалом красного вина в руке и с кем-то оживленно беседовала. Ее собеседник был Лунину незнаком. Некоторое время Лунин колебался, подойти к ней или нет, но голос Кириллова вывел его из задумчивости.
— Ну как, понравилось? — спросил он.
— Да как тебе сказать… — ответил Лунин.
— Ясно. Ничего, еще войдешь во вкус. Мы тоже тут не сразу все оценили. Пойдем, Эрнест готов тебя принять.
— Что, прямо сейчас?
— А чего откладывать? И потом, все уже договорено. Он тебя ждет.
Они поднялись, и Кириллов проводил его к дубовой двери с золотым кольцом вместо ручки.
— Ну, удачи, — напутствовал он его.
— Ты разве не идешь?
— Нет, это какие-то ваши дела. Потом расскажешь, если там не высший уровень секретности, — добавил он с улыбкой.
Кабинет, в котором оказался Лунин, выглядел совсем тесным и скорее даже приятным на вид после мрачного зала. Карамышев сидел за столом, как-то сжавшись в кресле, вид у него был совершенно изможденный. Речи всегда давались ему нелегко.
Увидев Лунина, он зачем-то закрыл глаза рукаdth=и, потер тщательно веки, потом тряхнул головой и встал.
— Ну хорошо, — сказал он вместо приветствия. — Все-таки явился, молодец.
Они пожали друг другу руки и сели. Взгляд Карамышева выдерживать всегда было нелегко, а тут он разглядывал Лунина добрых полминуты. Лунин заставил себя смотреть ему прямо в глаза, прятаться тут было нечего.
— Давай перейдем сразу к делу, — сказал наконец Эрнест. — Времени у меня немного. С какой целью ты приехал в город?
— Отдохнуть и поразвлечься, — ответил Лунин сразу. Пристальное внимание к его занятиям уже начало его немного раздражать.
— Ну понятно. Как продвигается книга? До какой главы уже дошел?
— Я еще даже не начал… — проворчал Лунин. — Слишком много у вас тут времени лишнего.
— Что, есть какие-то трудности? Творческого порядка?
— Нет, все отлично идет. Никогда так хорошо не писалось. Надо только начать.
— Я все понял. Ну, тут знаешь… Когда застреваешь в таких вещах… Надо просто открыть сознание и смотреть что будет.
— Это я и без тебя понимаю. Слушай, мы что, здесь собрались обсуждать мои литературные дела?
Карамышев встал и подошел к окну. На улице ветер обрывал последние осенние листья и трепал транспаранты, у которых был странный полинялый вид, как будто они висели там уже много лет.
