Вслух он сказал:
— Мне пора, наверное…
— Э нет, без чая я вас не отпущу! — Мартыненко цепко ухватил его за талию, тянул к деревянной верандочке, увитой виноградной молодой лозой. — Вон и накрыто уже. С дорожки рюмочку, знаете ли… на свежем воздухе.
Отвязаться от него не было сил. Впрочем, отвяжись он тогда, упустил бы случай, о котором потом, спустя много лет, рассказывал всегда охотно, как о ярчайшем примере неисповедимой странности человеческих судеб.
После неизбежной рюмки, самовара и последовавшего затем знаменитого в Горчакове и по всей Ферганской дороге мартыненковского пирога с сомятиной оба потянулись к портсигарам, и тогда-то вот, как вспоминал не раз впоследствии Клавдий Никанорович, скрипнула рядом садовая калитка и по дорожке прошли, кланяясь издали хозяину, рабочие: высокий худой узбек в распахнутой на груди нательной рубахе, а с ним стриженный наголо подросток с изрытым мелкими оспинками лицом.
— Вот, кстати, ваши ирригаторы, — сказал Мартыненко. Его заметно клонило в сон.
Синявский сбежал энергично по ступенькам, поздоровался: с садовником за руку, осведомился, как того требовал обычай, про дела, семью, протянул ладонь мальчишке, спросил, как зовут.
— Усманали, — ответил тот охотно.
На Синявского глядели без страха живые, пытливые глаза. Был мальчишка бос, в латаном-перелатаном чапанчике, потерявшем окраску, и по тому, как уверенно держал он в руках кетмень, как достойно назвал себя русскому, известному широко в этих краях по многочисленным поездкам в бедственные водой места, понял Клавдий Никанорович его равное с отцом положение семейного кормильца.
«Мужичок с ноготок», — подумал он тогда. Мог ли предположить в тысяча девятьсот пятнадцатом году инженер-гидротехник Синявский, что под руководством этого батрачонка осуществится через четверть века цель его жизни — орошение посредством самотечного канала Учкурганской степи, что ему, мужичку с ноготок, подарит он с благодарственной надписью редчайшую к тому времени брошюрку «К вопросу об искусственном орошении свободных земель в Ферганской области», которую в годы написания сочли плодом досужих упражнений фантазера, что именем пацана, стоявшего сейчас перед ним, опираясь на кетмень, назовут канал, построенный на основе идеи Синявского, что сам он, почти старик, возглавит один из участков строительства, а по окончании станет главным инженером по эксплуатации Большого Ферганского, что мальчишка, первый секретарь ЦК Компартии республики, вспомнит однажды день, когда он поздоровался с ним и отцом за руку?..
