— Видишь девушку, которая только что вышла из дома на той стороне улицы вместе с вон тем парнем? — спросил, прищурясь, Мюллер. — Вишь их? Ну вон ту, в голубом? И парень сейчас идет прочь от нее?
— Ага.
— Могу поспорить, что они зашли в тот дом через вон ту дверь всего минут пять назад. Вот придурок! Она дала ему всего пять минут… да нет, даже меньше пяти… и, скорей всего, слупила с него целых двадцать баксов.
— Ничего себе!
Колби отхлебнул из бокала, чтобы справиться с пакостливыми картинками, промелькнувшими у него в голове. Что могло произойти за эти пять минут? Да столько времени уйдет, чтоб просто сначала раздеться, а потом снова одёться! И как отнестись, если он кончил раньше? Может, она минет ему сделала, но и на это, судя по разговорам в палатке, должно уйти, черт возьми, всяко больше пяти минут. А может… И от одной этой мысли у него похолодело сердце. Может, этот парень просто спасовал там, в комнате? К примеру, увидел, как она готовится, и вдруг понял, что не может сделать то, чего она ждет от него, — бесполезно даже пытаться или хотя бы делать вид, что пытаешься, — а потому сбивчиво извинился на своем школьном французском и сунул ей в руку деньги, а она шла за ним следом и все время что-то говорила ему (хрипло? презрительно? сурово?), пока улица не освободила их от общества друг друга.
Для себя Колби решил, что ему лучше выбирать уличную проститутку — даже при условии, что она согласится остаться с ним подольше, — не по таким качествам, как молодость, здоровье и приятная внешность. Надо найти девушку в баре, немного поговорить с ней, ну хоть совсем чуть-чуть, а потом пройти через славный ритуал заказа алкоголя. Потому что, даже если девушки во всех барах на самом деле все равно отдыхающие там проститутки (или они, кто знает, могли оказаться жрицами любви более крупного пошиба и с более высокими ценами? И как вообще можно что-нибудь выяснить насчет различий подобного рода?), — увы, даже при всем этом человеку необходимо чувствовать себя хоть мало-мальски знакомым с той, с кем он собирается лечь в постель.
Колби потребовалась минута-другая, чтобы привлечь внимание бармена и дать ему понять, что наступает новый питейный раунд, но, когда он опять повернулся к другу, выяснилось, что тот оживленно беседует с женщиной, сидящей за соседним столиком. Эта женщина — назвать ее девушкой было уже нельзя — оказалась вполне симпатичной, и по долетевшим до него обрывкам фраз Пол догадался, что, похоже, говорит она в основном по-английски. Разговаривая с ней, Мюллер развернул стул и теперь сидел вполоборота к Колби, и все же тот заметил, как густо покраснел его приятель, и застывшую, напряженную улыбку у него на лице. Затем он увидел, как рука женщины медленно поползла вверх по бедру Мюллера.
