— Перестаньте сердиться, Вы на моем месте тоже захотели бы этой встречи.
— Может быть, захотел. Но не делал бы того, что мне запретили! — парировал я.
— Поймите, как мне это важно.
— Мне важней мои дела. И я дурак, что решил помочь вам! Теперь вы провалите меня: это идиотское задержание из-за номера только вызовет подозрения. И посадили меня не в общую камеру, а в одиночку! И старшина ваш уже знает обо мне! Учтите, подполковник: мой провал дорого обойдется мне. Но меня будет оправдывать желание помочь вам, а вас ничто не оправдает, и я вам не завидую!
Я настолько вошел в роль, что сердился уже всерьез!
Ролик сидел молча. Потом закурил, подвинул мне портсигар и задумчиво сказал:
— Поймите, что и мы не встречались еще с вот такой ситуацией. И у нас своя работа — лагерь. И надо взять этих бандитов. Помогите нам, если узнаете еще что-либо. Я ведь знаю, что к вам с большим уважением относится вся эта публика, и вам, может быть, что-либо станет известно.
— Хорошо. Но я требую, чтобы вы ни в коем случае не искали встречи со мной. Я сам найду способ уведомить вас. И теперь пусть меня отведут в общую камеру и не трогают эти двое суток, — которые я отсижу по вашей милости голодным.
Ролик улыбался:
— Я понимаю, как тяжело вам.
— Не волнуйтесь за меня, — и я улыбнулся в ответ.
Войдя в камеру, я улегся на нары среди ничего не подозревавших заключенных и погрузился в какое-то оцепенение: я понимал, что бой выигран. Но как еще уйдут ребята?..
Через двое суток я вышел в зону и попал сразу на развод. Тут же мне Виктор и Семен радостно сообщили: Бондарь и Цыганков благополучно ушли!
Теперь наша очередь. Уходить мы решили утром воскресного дня, так как работали без выходных, а в воскресенье меньше смогут собрать надзирателей для погони: у них-то выходной.
Штатскую одежду мы вынесли еще заранее и спрятали в стройзоне: выносили все по частям, распарывая и потом сшивая. Подкоп был готов; оставалось выбить «пробку» — сделать вертикальный ход вверх.
В утро побега мы тянули жребий: мы с Виктором получили последние номера. Переодевшись в старом складе и надев сверху лагерную одежду, мы пробрались к нашей траншее, открыли замаскированную дыру подкопа, первым полез Плюта: этот силач должен был быстро прокопать «пробку». За ним пролезли еще трое — отгребать землю. Минут через двадцать из дыры раздался глухой голос:
— Мы пошли по одному!
Началось... Сердца глухо бились. Мы сидели молча. Еще несколько минут — полез Станислав, Семен, за ним я, замыкал Виктор.
